Паргоронские байки. Том 3

В отличие от Гаштардарона, а до него Мардзекадана, Эсветаллила возглавляла резерв. Несколько легионов, всегда оставляемые на всякий случай в родном мире. Ключница Паргорона уже тринадцать тысяч лет стояла на страже границ и не единожды отражала нападения из-за Кромки и из бездонной Тьмы. Теперь же ей предстояло отправиться с этим резервом на помощь Гаштардарону и спасти неладно идущую кампанию.

Она была настоящей гордостью своего мира. Рослая и статная, гордая и величественная. Обладательница острого ума и безупречной чести. Столь прекрасная, что даже демолорды предлагали ей руку и сердце. И свято блюдущая кодекс гохерримов, а потому всегда им отказывающая.

Лишь раз ледяная королева не удержала свою алебарду. Лишь раз поддалась искушению… или же была взята силой. Эта история покрыта тайной, а имя отца Клюзерштатена неизвестно даже ему самому. Эсветаллила всегда хранила молчание.

Она только что вернулась после инспекции. Вчера и сегодня Эсветаллила придирчиво изучала легионы. Размышляла, какие взять с собой. Чтобы подкрепление оказалось весомым, их должно быть не меньше четырех. И семь останутся в Паргороне… всего семь. Достаточно ли?

Надо попросить Ксаурра, чтобы бдительней стерег Кромку. Смеющийся Кот — страж неусыпный, но не может быть везде одновременно. К тому же он себе на уме и не очень-то прислушивается к другим демолордам.

В родовой усадьбе обычно было тихо. Эсветаллила жила не пышно, роскоши не любила, гостей принимала редко. Несколько Безликих вели хозяйство, раз в неделю заходил с отчетом бухгалтер, да заглядывал иногда на чай брат.

Но сегодня она сразу почувствовала чье-то присутствие. Высший демон. Перехватив удобнее алебарду, Эсветаллила пронизала мыслью усадьбу и окликнула:

— Садим, ты?..

Но в следующее же мгновение она поняла ошибку. Не бушук, гохеррим… наполовину гохеррим. Эту ауру Эсветаллила узнала бы из миллиона.

— А, Клюзерштатен, — вздохнула она, перемещаясь в гостиную.

— Здравствуй, матушка, — криво ухмыльнулся ее единственный сын, стоя у стола с бутылкой вина. — Давно не виделись.

— Лет восемь, кажется, — кивнула Эсветаллила. — Припоминаю, что ты заходил в попытке одолжить условок.

— Хотя бы сотню, — обнажил кривые клыки Клюзерштатен. — А ты мне отказала.

— Тебе четыре с половиной тысячи лет, — сухо сказала Эсветаллила. — Слишком много, чтобы кормить тебя с ложки и водить за ручку.

— Чего ты, кстати, никогда и не делала.

— Я содержала тебя до двадцати лет. Согласно кодексу. И отправила в Школу Молодых. Согласно кодексу.

— Кодекс, кодекс, кодекс!.. — болезненно скривился Клюзерштатен. — Опять этот кодекс, всю мою жизнь слышу от тебя только про этот кодекс!

— Ты опять за свое? — холодно спросила Эсветаллила. — Неуважение к кодексу — неуважение ко мне. Ты пришел сюда, чтобы устроить очередной скандал?

— Нет-нет, матушка, наоборот, — налил себе вина Клюзерштатен. — Я пришел похвастаться. Выпьешь со мной?

— Благодарю, нет, — отказалась Эсветаллила.

— И правильно, — ухмыльнулся Клюзерштатен. — Вдруг я туда ларитрина подсыпал?

Эсветаллила шутку не оценила.

На самом деле, она вполне ожидала от сына чего-то подобного. Тот с раннего детства обожал подлые розыгрыши. Но сейчас он пьет вино сам, да и бесполезен ларитрин, когда гохеррим держит именной клинок… кстати о клинке…

— Где твоя шпага, Клюзерштатен? — спросила Эсветаллила

— Сломалась, — беззаботно пожал тот плечами. — Несколько лет назад.

— Несколько лет… ты ходишь безоружным несколько лет?.. — не поверила услышанному Эсветаллила.

— Прежде чем ты разозлишься, скажу, что мой новый клинок почти готов, — поспешил заверить ее Клюзерштатен. — Просто я хочу в этот раз создать нечто особенное… кажется, у меня получается. Думаю, ты будешь мною гордиться, матушка.

— Хотелось бы надеяться.

— Я предлагаю нам начать с чистого листа, — сказал Клюзерштатен, выпивая еще бокал. — Знаешь, матушка, последние несколько лет я провел на Парифате…

— Ты был на войне? — заинтересовалась Эсветаллила. — Я не знала.

— Не как легионер… — покривился Клюзерштатен. — В числе волонтеров…

— Все равно это похвально. Ты там сломал шпагу?

— Да… в неравном бою…

Эсветаллила не услышала в словах сына лжи и кивнула почти с гордостью. Он не так часто делал что-то, достойное гохеррима.

— На Парифате я много думал, — продолжил Клюзерштатен. — Размышлял о том, чего хочу от жизни. И я хочу что-то изменить, матушка. Мне… мне непросто принять кодекс… ты сама знаешь…

— Знаю.

— Но я хочу попытаться… — запнулся Клюзерштатен, глядя в каминное пламя. — Может, я бы снова попробовал попасть в один из легионов… теперь серьезно… Быть может, ты бы за меня замолвила словечко?

Эсветаллила совсем успокоилась. На Клюзерштатена она взглянула даже с некоторой теплотой.

Такую просьбу она выполнит с удовольствием.

— Если ты действительно возьмешься за ум, я попрошу вексиллариев, — сказала Эсветаллила. — В легионах сейчас большая убыль, так что тебя примут в любой… почти в любой. Но вначале придется все-таки закончить клинок. И обзаведись конем… кстати, моя Ежевика недавно ожеребилась.