Пари

«Дошли до мудака… И хочется, и колется. Почему его ник „АраГор“ на экране телефона до сих пор на меня так действует? Ненавижу. А чё тогда не заблокировала? Позвонила бы в „пчелайн“, делов-то? Во-о-от, хороший вопрос…»

АраГор Алла, вечером буду на концерте. Только чтобы тебя увидеть. Мне надо с тобой поговорить. Это важно…

«Хрена себе! Что ж там такое случилось, что ему так-таки и „надо“?! Соскучился? Или перетрахал всех городских шлюх, теперь на второй круг готовится? Или заболел? А это уже не смешно! А если у него венерология? А мы без гондона трахались! Аля, вот ты дура! Идиотка! Блин. Придётся отвечать».

Аля О чём говорить?

«Теперь сиди на измене и жди ответа, как соловей лета. Писец подкрался незаметно».

Артём

34

Грёбаный концерт поганил вечер воскресенья. Но не ходить нельзя: куча музыкантов соберётся покритиковать «чуваков с альбомом», куча остальных – просто накачаться пивом или накидаться чем похуже. Первые были важны для базы Артёма, вторых бы глаза не видели, но что делать.

«Бизнес есть бизнес. Приходится чем-то жертвовать. В данном случае – личным комфортом и ментальным здоровьем, – думал Горбач. – Да и „Страмослябы“ – основной арендатор. Михалыч кричал во всеуслышание, что мы в полном составе придём „складывать козу“ и „трясти хаерами“».

В квартире у Тёмы шёл беспощадный и безудержный ремонт. Переделывали кухню, гостиную, спальню парня и санузел. Бабушка от реновации своей комнаты отказалась, но к сестре предусмотрительно переместилась, на время строительных работ.

АраГор скитался: жил то у Костика, то в холостяцкой берлоге отца, в новом высотном «Парусе» в середине проспекта. После развода. Самое смешное, что, продав их четырёшку на Горького, мама Тёмы переехала сюда же, в «Парус», только не на тринадцатый, а на восьмой этаж.

Сегодня хотелось хотя бы чего-нибудь хорошего, подсластить неизбежную пилюлю грядущего прослушивания говномузыки. Парень набрал Костяну.

– Алё-алё! Я вас внематочно! – прозвенел голос в трубке.

– Шалом, православные! Шаббат и службы уже отгремели. Какие планы теперь?

– Снимаю рясу и везу тебя… напомни куда? – поддержал друга в потугах пошутить Матушкин.

– В «Горки» в боулинг хочешь? – на ходу сообразил Тёмыч.

– Любишь ты шары всех размеров, милый! Пятнадцать минут. Ушлёпка берём?

– Можно, пусть за бухлом гоняет.

– Ой-ёй! Что за тяга к доступным антидепрессантам? – искренне заинтересовался Костик.

– Задолбало всё. И слёт вурдалаков этот вечером… Может, со мной пойдёшь?

– Щаз, я себе не враг! Хорош трындеть, задерживаешь! – И отключился.

Артём еле успел собраться, как Матушкин уже скинул сообщение: «Спускайся, крошка, принц приехал!»

…Через три бокала по пол-литра, под солёные орешки и ор соседней команды дам бальзаковского возраста из условной бухгалтерии, Артём задолбал друга жалобами на скучную и унылую жизнь.

– Тёмыч, ты совсем зажрался! Бабло есть, тёлки виснут. Что тебе надо? Кочевником жить осталось ну месяц, два от силы. А если трахаться негде, так ты у меня сними! Я дёшево сдаю, если на час, – ржал Костик.

– Спасибо, конечно, но это всё хрень какая-то. Адреналина не хватает, задора, милый! Взять хотя бы историю с Аллой. Там тоже ныл, но весело было.

– А Лара твоя не торкает больше?

– Ну её ко всем чертям. Тварь. Отболело. Может, по «репам» соскучился? – задумчиво протянул Артём. Икнул.

– Барабаны головного мозга, да? Ну реанимируй «стюардессу», Аллочку свою! Пусть она тебя взбодрит. Может, и остальные девочки начнут радовать на контрасте? – предложил Костян.

– Писал я ей пару раз от нехрен делать, даже заводит, когда она молчит. Сегодня утром тоже. Но она молчит. «В отношениях» как будто бы. По рассказам, – желчно произнёс Артём.

– А ты не пиши, ты звони. Телесную память никто не отменял. Голос услышит – всколыхнётся. Ты ж не оплошал там, детка? Трахал с оттяжкой и от души?

– В лучшем виде.

Артём вышел в туалет. Достал сотовый. Зашёл в сообщения.

Контакт «Алла. Аля», одно непрочитанное: «О чём говорить?»

АраГор не сразу сообразил, что за вопрос. Пришлось пролистывать отправленные. Потом решил набрать. Вот и повод подвернулся.

– Алё, – холодно и злобно почти сразу ответила девушка.

– Привет, малышка!

– Чего ты хотел?

– Поговорить! О нас.

– Сдурел? Нет нас. Есть ты и куча твоих тёлок, работы и дел.

– Зачем ты так? Мне было очень плохо… Я чуть в окно не вышел после того, как мы расстались.

– Ты больной?

– Да.

– Чем?

– Тобой!

– Придурок! Напугал! Я думала у тебя там как минимум хламидиоз, триппер, сифилис и гонорея! Как максимум – ВИЧ и гепатиты.

– Лучше так, чем без тебя. Послушай, давай увидимся?

– Не хочу я тебя видеть.

– Пожалуйста… Малышка моя…

Аля замолчала. Трубку не бросила. Надо было дожимать.

– Мне больно понимать, что ты не со мной… Ещё больнее, что с кем-то другим.

Роковая ошибка. Тёмыч понял это только после того, как слова вылетели.