Пари на красавицу

С силой впиваюсь в женские бёдра, рывком притягивая Мальвину к себе. Наши тела соприкасаются с глухим стуком, от чего из неё вырывается протяжный стон с придыхом. Такой сладкий и сводящий с ума. Сдерживаться нет сил. Каждый нерв точно оголённый провод. Так горячо, что хочется хрипеть. С жадностью мну мягкие, податливые как никогда губы, врываюсь языком в её рот и что самое оху*нное — получаю ответ. Это стоило потраченных усилий, воздержания и времени. Это стоило всего.

Мои руки давно у неё под худи, выводят магические символы по обнажённой коже. Хочу чувствовать её всю. Везде. Касаться, ласкать, целовать… От накрывшего возбуждения вскипает кровь. Каменный стояк упирается в дрожащее в нетерпении тело и пульсирует, желая большего. Покровская чувствует это, трётся об него и, бл***, если сейчас же не прекратит дразнить, слово даю, я тр*хну её прямо здесь. Хочу её до одури. Никого, наверное, так сильно никогда не хотел.

— Мальвина, — рычу приглушённо, легонько кусая её за пульсирующую нижнюю губу и оттягивая вниз, за что зарабатываю балл в качестве нового сладостного стона. — Ещё немного, и я за себя не отвечаю…

Просто предупреждаю. Чтобы потом на меня не начали орать, что я озабоченный маньяк. Хотя в чём-то она будет права. Так-то мне не западло заняться сексом в заброшке, а вот Праше такая перспектива явно не по вкусу, потому что, к моему превеликому разочарованию, всё заканчивается.

Заторможено, словно в ступоре, она пятится назад. Сидит и смотрит на меня офигевшими широко распахнутыми глазами. Сама в шоке. Вся раскрасневшаяся, грудь тяжело вздымается, ноздри раздуваются, губы припухшие. Никогда ещё Покровская не была более привлекательной, чем сейчас.

— Ого… — смешно выдыхает она, неумело присвистывая. — Ладно, теперь понимаю, почему девки на тебя так вешаются. Целуешься ты… прилично.

— Прилично? — хмыкаю я. — Что ж, спасибо за такую лестную оценку. Давно б уже попробовала, если бы не ломалась.

— Когда? — кривятся в ответ. — Когда ты подошёл ко мне со своим дешёвым подкатом?

Она про день нашего знакомства?

— А что я тогда сказал? Я, если честно, не помню.

— Что сказал? "Эй, красотка. Это кто тебя в краску окунул? Пошли, помогу отмыться", — уперев руки в бока спародировала Мальвина мужской голос. Непохоже, но смешно.

Хм…

— Теперь понятно, почему ты меня отшила, — ласково очерчиваю контуры её лица, стараясь запомнить каждую веснушку. — Подкат реально дерьмовый. Я, видимо, тогда уже был прибуханый.

— Тогда ты был редкостным дебилом, который за один вечер успел оприходовать троих.

Ловлю выпавшую из хвостика бирюзовую прядь и, как пружинку, накручиваю на палец.

— Одновременно или по очереди? — на полном серьёзе интересуюсь я, потому что реально не помню того дня. Прошлая осень выдалась тяжёлой на события, вот меня и несло туда, куда и господин Сусанин не захаживал. Одним бухлом дело не обходилось. Травка тоже присутствовала в рационе. За неё тогда я, кстати, и загремел впервые в обезьянник, где после стал частым гостем.

Меня хмуро шлёпают по руке, заставляя выпустить волосы.

— Свечку не держала, знаешь ли. И, как мне думается, твои одноразовые перепихоны на данный момент не лучшая тема для обсуждения. А то я вот настолько… — мне наглядно показывают жестом "чуть-чуть". — В шаге от того, чтобы передумать и не связываться с тобой.

— Я тебе передумаю! — тянусь к ней за новой порцией поцелуев, но мои губы ловят в полете. И совсем не так, как мне того бы хотелось.

— Ути божечки, какая милая уточка, — умиляется Мальвина, хихикая.

— Хочу ещё… — жалобно корчу моську. — Всего один чмок.

Какой там. Мы оба прекрасно понимаем, что на одном поцелуе дело не закончится. И твою мать, как же сильно я этого хочу…

— Не а.

— Ну пожа-а-алуйста…

— На сегодня достаточно.

— Не будь скрягой. Что тебе, жалко что ли немного нежности?

— Тормози, говорю. Я не лесная нимфа, по улицам с голой задницей бегать не собираюсь.

— Свежий воздух вообще-то полезен для здоровья. Секс тоже. Прикинь, двойная польза одним махом, а?

Чисто глумлюсь, кайфуя на тем, как она злится.

— Слушай, извращенец. Угомонись, пока не зафутболила тебя обратно во френдзону.

Ну вот. Опять извращенец.

— И это будет самый короткий роман в истории человечества.

— А у нас чё, уже роман?

— Да мне похрен, как ты это называешь. Главное, я заполучил то, что желанней всего, — сгребаю в охапку, чтобы она не смогла убежать. — Тебя.

— Сильно-то не борзей, — фыркает пыхтящий ёжик, но фыркает пунцовея. Ей нравится это слышать. — А то себя обратно заберу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хрен я тебя куда отпущу, Мальвина. Даже не надейся.

— Потому что ты тайный мазохист-фетишист, тащащийся от боли и унижений?