Пари на любовь

— В аэропорту произошла авария, — объяснил Демитриос, когда они присели на диван, в зоне отдыха, где стояли кофе машинки и аппараты со сладостями. — Водителю автобуса, ехавшего от самолета, стало плохо и он, потеряв управление, врезался в тот, на котором ехала наша Диана. Слава Богу, никто не погиб! Но удар пришелся, как раз, на ту сторону, где сидела она. Врачи сказали, что она еще легко отделалась: перелом руки и небольшое сотрясение, — мужчина, неуверенно, замолчал. Он не знал, стоит ли рассказывать сыну ВСЮ историю или же, лучше, повременить с этим?

— Почему она была там, — возмутился Ставрос. Он сжал кулак с такой силой, что вены на руке вздулись до невероятных размеров. — Я же велел Леонидесу полететь с ней вместе, на нашем, частном, самолете! Почему моя жена оказалась в толпе туристов?!

Демитриос наблюдал за реакцией сына, с трудом сохраняя спокойствие и удерживая себя от улыбки, которая, то и дело, просилась наружу. «Моя жена». Одного словосочетания оказалось достаточно, чтобы тот выдал себя «с потрохами». Если бы Ставрос не испытывал к Диане никаких чувств, как он сам, постоянно, утверждает, эта фраза, ни за что, не слетела бы с его уст. Тем более, в такой ситуации. Он любит ее. Возможно, даже так же сильно, как и она его. Осталось только дождаться, когда они перестанут скрывать это от самих себя.

— Диана отказалась лететь на нашем самолете, — спокойно ответил ему отец. — Девушка не захотела зависеть от тебя, даже в столь незначительной ситуации, — Демитриос, на секунду, замолчал. — И, знаешь, что, — густая, кустистая бровь, подернутая сединой, взметнулась вверх, — я ее прекрасно понимаю. Если ты сам, будучи ее мужем, решил не брать на себя ответственность за свою жену, почему она должна принимать твою помощь? Это ты, — указал на сына пальцем, — должен был сопровождать ее. Тебе нужно было отвезти девушку домой, встретиться с ее бабушкой и объяснить, насколько это, возможно, всю сложившуюся историю. В которую, между прочим, Диана попала только из-за тебя. Если бы не твое дурацкое пари...

— Я лишь хотел вернуть «Кассандру», — не выдержав такого давления, выкрикнул Ставрос, перебивая отца. — Мне нужно было заполучить эту яхту любой ценой!

— Зачем?! — Демитриос вскочил на ноги. Эмоции взял вверх и темпераментный грек «взорвался». — Зачем тебе эта лодка?! Наша семья уже, давно, смирилась с тем, что «Кассандра» больше нам не принадлежит. Кого ты хотел порадовать своим выигрышем?!

— Себя! Эта яхта была нужна МНЕ! — Ставрос встал напротив отца. Две пары холодных голубых глаз схлестнулись в поединке. — Я обещал Агапи, что верну ее!

— Агапи больше нет в живых, — жестокие слова, отражающие всю правду, сорвались с губ Демитриоса раньше, чем он успел их обдумать. Сын, вмиг, изменился в лице. Его глаза сузились, а по скулам заходили желваки. — Ставрос, — он попытался было оправдаться, найти объяснение своему высказыванию, но тот не позволил. Отступив на шаг назад, поднял руку вверх, жестом, заставляя отца остановиться.

— Это был удар ниже пояса, — произнес он, едва слышно. — Ты не имел права, — мужчина грустно улыбнулся. — Сейчас, я пойду к Диане, а ты можешь возвращаться домой. Мне больше нечего тебе сказать... папа...

* * *

— Спи, мой Эльф, — откуда-то издалека, будто из параллельной вселенной, она слышала голос Ставроса, который убаюкивал ее не только своим бархатистым тембром, но и теплыми прикосновениями к лицу девушки. Просыпаться совсем не хотелось, поэтому, она, с радостью, решила последовать его совету. — Тебе нужно отдыхать и набираться сил... Я буду рядом, никуда не уйду, пока ты не проснешься...

«Нет! Я не хочу, чтобы ты уходил. Пожалуйста, оставайся со мной... всегда, — ей, безумно, захотелось не просто сказать, а закричать об этом настолько громко, чтобы Ставрос, где бы он не находился, обязательно, услышал ее. — Не оставляй меня... Умоляю...»

Мужчина сидел у ее постели, несмотря на запреты и слова врачей, всю ночь. Он, ни на секунду, не сомкнул глаз, боясь, вдруг, ей станет плохо. Ставрос держал Диану за здоровую, левую руку, гладил по волосам и щекам, лишь бы дать ей почувствовать, что она не одна. Прислонившись щекой к изголовью кровати, он, нежно, обводил контур ее губ, при этом, повторяя какие-то банальности, которые шли сами собой.

— Мой сказочный Эльф, — прошептал он, когда, вдруг, заметил на щеках девушки слезы. Она плакала. Во сне.

Одинокая соленая капля скатилась по лицу Дианы и упала на белоснежную подушку. Внутри у него все сжалось, стало так больно и стыдно перед ней, что ему захотелось выть от того бессилия, которое разъедало его изнутри.