Пари на развод (СИ)

– Угрозы стали поступать еще в начале недели. Сначала записки под дверь номера, потом звонки с неизвестных номеров. Везде одно и то же. «Вали назад в Питер. Возвращайся, если не хочешь проблем. Будь умницей, исчезни», – хмыкает Митина так, будто анекдот рассказывает. – Ах, да, еще писали, чтобы взяла самоотвод и в суд не совалась.

– А ты сунулась, – делает правильный вывод Ритуся.

– О, да, я туда как на работу езжу, – кивает Ирина, поражая меня до глубины души. – А в среду был гость.

– Кто? – это уже я не выдерживаю.

– Баринов.

Переглядываемся все втроем. И если Марго прищуривается, как охотничья, которая берет след, то меня будто в кипяток окунают. Мерзко и противно становится.

– Я не ошиблась, Олесь, – Митина смотрит на меня, не пряча глаз, в которых мелькает сожаление. – Я привыкла изучать личности всех заинтересованных. Твой отчим входит в этот список. Он – правая рука Кирова, занимающаяся как раз решением скользких дел.

– Даже так? – сиплю, не скрывая брезгливости.

– Да, – кивает Рита, сжимая кулаки, – только такой изворотливый, что у нас на него ничего толком нет, чтобы прижать.

– Угу, – а это непробиваемая Ирина. – Действительно скользкий. И предусмотрительный. С глушилкой пришел, чтобы записать его речь не могла. Намекнул, что в этом прекрасном городе дороги сверхопасны, особенно для незваных гостей, сующих любопытный нос, куда не надо. А еще конверт вручил, – усмехается, качнув головой. – с билетом на самолет.

– В Питер?

– Точно. На сегодняшний утренний рейс. Я не села. И в начале первого в мою машину въехала черная грязная иномарка без номеров. В кювет столкнула и исчезла лишь тогда, когда парни подлетели.

Переглядываемся. Не знаю, как девчонки, а меня от ужаса потряхивает. И все угрозы Кирова припоминаются вновь. И Маргоше, и ее мужу, и мне.

Молчать даже не думаю, рассказываю все, что припоминаю, слово в слово. Потому что так надо. И может помочь.

Прерываемся, потому что в личине раздается скрежет поворачиваемого ключа. Возвращение Алешки встречаю медленным-медленным глубоким выдохом. Накрывает облегчением. Непередаваемым.

Поздоровавшись с гостьями, сынок на кухне не остается. Наставляет на поднос кучу всего и побольше, желает нам не скучать и сбегает ужинать в свою комнату. А мы, переглянувшись, опять продолжаем разговор.

– Ирин, это опасно, – произношу то, что обязана.

Переживаю теперь и за нее. Ведь это я втянула.

– Не отступлюсь, – качает та головой. А потом улыбается. – Да и смотри, какие у меня теперь мальчики есть, залюбуешься. Любому башку скрутят.

– А это разве не твоя охрана? – хмурится Ритка.

Честно, я и сама думала аналогично.

– Ну, формально моя, хотя… не нанимала. Ладно, не суть, – отмахивается, чему-то вновь улыбаясь, – нам план действий надо выработать. А еще про защиту подумать уже для вас. Алексея – в первую очередь. И здесь я советую тебе, Олеся, от помощи Романа не отказываться.

Хмурюсь. Просить о подобном Зотова? Ну, нет. Перебор.

Раскрываю рот, чтобы предложить иной вариант, поискав охрану среди других знакомых, но Митина опережает и с размаху укладывает на лопатки:

– Не волнуйся, тебе самой просить его не надо. Я уже все сказала. Так что мальчики-зайчики будут у вас с сыном уже завтра. Твоя же задача – уговорить пацана, чтобы не сбегал, – кивок в сторону коридора.

Открываю и закрываю рот, чувствуя себя выкинутой на берег рыбой. Зато Маргарита довольно потирает руки.

– Ирин, а ты мне нравишься. Давайте-ка, девчонки, еще раз за знакомство.

Глава 28

ОЛЕСЯ

Субботнее утро начинается в десять.

Пока готовлю для нас с еще спящим Лексом завтрак, нет-нет, да припоминаю некоторые моменты вчерашних вечерних посиделок. И чистосердечно признаюсь сама себе, что получились они на удивление комфортными. Пусть местами эмоционально напряженными, от этого, учитывая причину появления Митиной, никуда не деться, но в то же время душевными.

Даже Маргарита прониклась.

А ведь мы с ней – два сапога пара. Отнюдь не компанейские дамы. С чужими людьми обе сходимся тяжело. Она в силу специфики работы мало к кому испытывает симпатию, не изучив подноготную от и до. Я же несу груз скептицизма из прошлого. «Спасибо» дорогой мамочке за счастливое детство.

Да и про Лапину мы вряд ли скоро забудем. «Милая» подружка лихо подкинула дровишек в костер прогрессирующего недоверия, предав почти тридцатилетнюю дружбу ради призрачных перспектив.

Заварив в большом бокале сразу два пакетика кофе «3 в 1», забираюсь вместе с ногами на кухонный угловой диванчик и, обхватив двумя ладонями горячую чашку, делаю несколько маленьких глоточков подряд. Хочется не только до конца проснуться, но согреться и прогнать холодок, который зародился еще вчера, когда Ирина рассказала про аварию.

Почему-то то, что она описала короткими рубленными фразами, нашло болезненный отклик в моей душе и неведомым образом наложилось на аварию двухлетней давности, где погибли мои дочь и папа. Заодно напугало до трясучки.