Пари с мерзавцем

— Руки, Меранов! Руки! — пыхтит Оса, упираясь мне в грудь.

— Думаешь, меня заводит твоя пьяная полуживая тушка? …Твою мать! Не кусайся! — Она тяпнула меня за плечо, потом попыталась цапнуть за руку. — Оса! — хватаю за плечи, пытаясь отстранить.

Пьяное недоразумение не слышит и продолжает буянить. Приходится опрокинуть ее на подушки и навалиться сверху, чтобы не дергалась.

— Что ты там говорил по поводу того, что тебя не заводят полуживые тушки? — с ядовитой насмешкой трется о мой пах.

— Это телефон в кармане!

— Угу.

За это глубокомысленное «угу», хочется надавать по жопе, но вместо этого сгребаю ее в охапку и, перекатившись, усаживаю к себе на колени.

— Все, Оса. Давай рассказывай. Ты же знаешь, я не отстану.

— Ты — сволочь

Она пытается брыкаться, но я лишь сильнее прижимаю ее к себе.

— Я в курсе. Рассказывай.

— Мерз, хватит, — голос Ани сердито звенит, — отпусти и иди по своим делам. Уверена, у тебя есть более интересные занятия, чем докапываться до меня со своими вопросами.

— Нет.

— Иди, поиграй в машинки.

— Не хочу.

— С парнями своими куда-нибудь сходи.

— Не хочу.

— Тогда вали к Ирке.

— Пфф, тем более никакого желания. — Она опять пытается меня укусить, но я уже готов к такому повороту и крепко ее держу, не позволяя дотянуться до стратегически важных мест. — Мы с ней расстались, — зачем-то озвучиваю это вслух, — сегодня. Насовсем.

Оса замирает и, чуть отклонившись назад, одаривает меня подозрительным взглядом.

— Надеюсь, не ждешь, что я от восторга пущу теплую лужицу?

Не знаю, чего я жду, но точно не холодной иронии. Это бесит. Цепляет за какие-то скрытые в груди крючки, поэтому огрызаюсь:

— Я жду ответов.

— Почему расстались? — опять подозрительный взгляд.

— Тебе же все равно, — хмыкаю раздраженно.

— Просто интересно, чем тебе твоя белобрысая кукла не угодила? Вы идеальная пара. Отлично смотритесь вместе, — ее слова не имеют ничего общего с комплиментами.

— Уже не смотримся. Разговор не переводи. Я все равно не отстану.

Эти слова действуют на нее, словно красная тряпка на быка.

— Пусти!

Осипова снова начинает вырываться. Зло, отчаянно. Но ни черта у нее не выходит. Держу как в тисках. Жду, когда устанет, выдохнется и устало поникнет в моих руках.

— Ань, давай, рассказывай, — прошу тихо, прижавшись лбом к ее виску.

Она судорожно вздыхает, как-то съеживается, становясь совсем маленькой и беззащитной. Мы просто сидим и молчим, прислушиваясь к тому, как грохочут сердца.

И мое, и ее.

— У него на меня компромат, — наконец, произносит Осипова. Через силу, словно слова причиняют физическую боль.

— Компромат? — смотрю на нее удивленно. — Что ты сделала? Убила кого-нибудь?

— Слава Богу, нет.

Я больше не дергаю ее, просто жду подробностей. Аня собирается духом и, наконец, начинает говорить:

— Пару лет назад я оказалась на ночных гонках. И все. Пропала. Сначала просто смотрела, наблюдала со стороны. Потом потихоньку начала пробовать сама. Оказалось, это хлеще наркотиков. Затягивает так, что не соскочить. На одном из заездов познакомилась с Деном, — она невесело усмехнулась, — он был просто прелесть. Веселый, обаятельный, харизма через край, да еще и в гонках ему равных нет. Девки вокруг него хороводы водили. Пищали от одного взгляда. А он меня выбрал. Сука…

Оса сокрушенно качает головой.

— Нет. Сначала все было хорошо. Гордеев многому меня научил: чувствовать машину, играть жестко на грани дозволенного. Я даже была счастлива. Несколько месяцев. Пока пелена влюбленности не спала, и я не стала подмечать неприятные детали. Жестокость. Не по отношению ко мне — к другим. Смены настроения. Страсть к манипулированию. Денис умело прятал равнодушие за обаятельной улыбкой, а на самом деле ему было насрать на всех. И этого почему-то никто не видел…

Не скажу, что приятно слушать про их высокие отношения, но деваться некуда.

— И в какой-то момент я поняла, что больше не могу. И не хочу. Поэтому прямо сказала, что нам надо расстаться.

— А он? — цежу сквозь зубы, почему-то злясь с каждым мигом все больше.

— А что он? Это же Гордеев. Сказал: без проблем, Оса, давай останемся друзьями. И напоследок покатаемся. Ну я, дура, и согласилась, села за руль его колымаги, у него тогда эклипc был. Тоже красный. И понеслось. Прямо по городу гоняли, по центральным проспектам. Весело было… потом я не справилась с очередным заносом и въехала в витрину магазина…

Бля. Оса в своем репертуаре.

— Расхерачила там все к чертям собачьим, — категорично рубит рукой по воздуху, — и магазин, и тачку. Хорошо хоть живы остались. Ни царапины у обоих.

Дуракам везет. Не иначе.

— Мы с ним едва ноги унесли. Я неделю от каждой тени шарахалась, все ждала, когда за мной придут и под белые рученьки за решетку утащат. Но Гордеев все вывернул так, будто его машину украли злоумышленники и совершили этот наезд. Он сволочь, но такая убедительная… В общем, поверили ему. Стали искать мифических воришек и, конечно, не нашли — ни следов, ни свидетелей. Провальное дело. Висяк…

Я уже знаю, что она скажет дальше.