Пари с морским дьяволом

Сергей хотел ответить, что свою нынешнюю жизнь он тратит на то, чтобы вернуть жизнь прошлую. Но что-то в этой формулировке смутило его. Он чувствовал, что язва Илюшин, как пить дать, придерется и опять выставит его, Бабкина, дураком.

Макар отломил вторую розу и снова бросил ему. Второе красное пятно расплылось на земле.

– Хорош безобразничать! – потребовал Сергей.

– Ты не о том думаешь.

Третья роза разделила участь первых двух.

«Я даже во сне ему проигрываю», – отчетливо подумал Бабкин.

– Ты умер, – с горечью напомнил он. – Умер, сукин ты сын, а теперь приходишь сюда и издеваешься.

– Серега, соберись!

– А ты проваливай! – обозлился Бабкин. – К этому, как его… Хаврону!

Макар страдальчески закатил глаза.

– Харону, мой необразованный дикий друг, Ха-ро-ну!

– Да хоть Петру и Февронии!

Илюшин кивнул на красные следы от трех бутонов.

– Посмотри. Все три – мимо.

Бабкин сделал шаг к нему, почти уверенный, что Илюшин отступит назад. Макар остался стоять на месте, но Сергея сильно ударило в плечо. Еще шаг – еще удар. Что-то отбрасывало его назад, не давало двигаться.

– …Сережа!

Он дернулся и открыл глаза. Над ним склонилась белая как мел Маша.

– Машка! Что случилось?

– Господи, я чуть с ума не сошла… – выдохнула она. – Ничего не случилось!

Успокоившись, Маша рассказала, что ждала в своем укрытии, как они и договорились. Ей было хорошо видно, как он плавает вдоль берега, как выходит из воды… Но потом, когда Сергей лег, она потеряла его из виду. Двадцать минут спустя ее начала грызть тревога.

– Мы ведь договорились, что ты будешь то плавать, то загорать!

– Машка, прости идиота! Я уснул.

Вначале она так и предположила. Выждала полчаса, затем еще десять минут. И вдруг ее обожгла мысль, что она пропустила появление третьего человека на берегу. Он подкрался незамеченным к спящему Бабкину и…

– …и побежала сюда. А тут ты лежишь мордой в песке! Я думала, он тебя убил!

– Марья Ивановна, спокойствие! – строго призвал Бабкин. – Никто никого не убил.

– …толкаю тебя – а ты не просыпаешься! Я думала, будет храп стоять на все побережье, а ты лежишь тихо…

– Сон снился. – Бабкин с силой провел ладонью по лбу.

– Плохой?

Он покачал головой.

– Ладно, Маш, давай возвращаться. Где-то мы с тобой ошиблись. Или наш пакостник решил взять сегодня отгул.

– Что тебе приснилось?

Сергей поднялся и помог ей встать.

– Илюшин, – нехотя признался он, отряхивая живот от песка. – Во сне был такой же самодовольный сноб, как… – Он хотел сказать «как всегда», но осекся и закончил: – …как и в жизни. Убеждал меня, что я делаю что-то не то.

– Что именно делаешь?

– Нет, не делаю, а думаю, – поправился он. – Думаю не о том, вот как.

Про розы Бабкин умолчал. Он и сам сейчас, постепенно приходя в себя на свежем ветру, понимал, что это за символ, и счел лишним пугать жену.

– Бог с ним, со сном. Почему нападавший не появился – вот в чем вопрос!

Ветер донес до них крик.

– Что это?! – Маша схватила его за руку.

– Это на бригантине!

Они пошли по берегу, убыстряя шаг, не сводя глаз с корабля. Показалось им, или крик повторился?

– Там что-то происходит, – уверенно сказал Сергей.

На палубе забегали. Издалека он видел только мельтешение фигур, но не мог различить, кто это.

– Какого черта…

От корабля отделилась шлюпка и направилась к ним. Оба молча смотрели, как Яков Семеныч обходит скалы, выруливает к ним и причаливает к берегу.

– Что случилось? – еще издалека крикнул Бабкин.

Боцман молчал. Не дожидаясь, пока он вытащит лодку на песок, Маша и Сергей бросились к нему по воде.

– Яков Семеныч!

Старик подал Маше руку, помогая перебраться через борт. Бабкин залез сам. Первый же взгляд на лицо боцмана подтвердил худшие его опасения.

– Кто? – резко спросил он. – Яков Семеныч, кто?!

Старик поднял на него голубые глаза, которые в эту секунду показались Бабкину выцветшими.

– Несчастный случай у нас, ребятки, – тихо сказал он.

– Да с кем, черт возьми?!

– С Антохой.

– Он жив? – вмешалась Маша. – Господи, Яков Семеныч, не молчите! Что с ним? Что за несчастный случай?!..

…На бригантине стояла тишина. Казалось, даже ванты перестали скрипеть. Увидев Машу, Кира Лепшина всхлипнула и кинулась к ней.

– Машенька, какой ужас! Вы уже знаете про Антошу?

Та молча кивнула.

«Топенант гика был растравлен, – сказал им боцман, пока они плыли до яхты. – Ударило его гиком по голове. Сразу насмерть». Маша уже достаточно разбиралась в устройстве парусов, чтобы понимать в общих чертах смысл его слов. Снасть, которая должна была придерживать горизонтальную балку, по которой растягивается нижний край паруса, оказалась плохо закреплена. Балка полетела вниз и убила матроса, стоявшего на палубе.

– Господи, спаси и сохрани! – Кира перекрестилась. В голубых глазах стояли слезы, губы дрожали. И тряслась рука, которой она прикоснулась к Машиному локтю.

Маша пристально взглянула на жену режиссера. Та была не просто поражена случившимся – она была до смерти напугана.

– Как это могло случиться? – тихо спросил Бабкин у врача.

Они стояли в каюте Козулина. Остальных пассажиров боцман увел в кают-компанию, где с ними должен был поговорить капитан.