Пари с морским дьяволом

Он начал плавать в бассейне, сначала по пять минут, но с каждым заходом в воду увеличивая время. За ним постоянно присматривал голем Сеня: ходил по краю бассейна, не прячась от солнца, взирал подозрительно, словно опасаясь, что пленник может внезапно уйти на дно и раствориться в синих глубинах. Только на третий день тренировок он позволил себе скрыться под тентом. Но и оттуда Макар затылком чувствовал пристальный взгляд.

Плавал Илюшин плохо. После двух кругов принимался дышать по-собачьи, доплывал до бортика и выползал на нагретый кафель. Долго лежал на животе, закрыв глаза. Потом съезжал обратно и опять героически преодолевал свои сто метров – с тем же результатом.

Доктору он пожаловался на усиливающиеся головные боли.

– Вы перенапрягаетесь, – осуждающе заметил тот. – Больше спите, меньше тревожьтесь.

– Мне тяжело спать в замкнутом пространстве. Просыпаюсь по двадцать раз за ночь. Не представляю, как вы это выдерживаете.

Врач нахмурился.

– В моей каюте есть иллюминатор, но это здесь ни при чем, я мог бы спать и без него. Важно другое. У вас всегда так было, или началось только на яхте?

– Было, сколько себя помню.

– В лифтах нормально ездите?

– Застревать не люблю, – признался Илюшин.

Врач почесал бородку.

– Я попробую поговорить с Никитой. Крепкий сон для вас сейчас очень важен.

Одновременно с попыткой привести себя в форму Макар занимался имитацией бурной деятельности. От него ждали расследования, и он вел расследование.

Если верить словам Будаева, а у Илюшина пока не было оснований в них сомневаться, второго июня яхта «Одиссей» встала на якорь в трех километрах от бухты Порто Рионис. Шошана любила плавать ночами в открытом море, поэтому в порт заходить не стали. Выставили стояночные огни, и Никита с двумя охранниками отправился на катере в город.

«Со мной поехали Саламат и Сеня», – сказал он.

«А Василий?» – спросил Илюшин, вспомнив широкоплечего быка на краю бассейна.

«Его не было на яхте. Он присоединился к нам позже».

Никита Будаев покинул судно в одиннадцать вечера, договорившись о встрече на берегу с хозяином винодельни. Шошана и Адриан остались на борту, каждый, как уверял, сидел безвыходно в своей каюте. Шошана не пожелала плавать, поскольку вода слишком нагрелась за день, а юноша был слишком огорчен тем, что его не взяли.

Ирина Будаева, двадцати восьми лет, около полуночи вышла из спальни и прошла в гостиную, где открыла бар и налила себе бокал коньяка. Время смогли установить благодаря телефонному звонку: без пяти двенадцать она ответила мужу и, по ее утверждению, находилась в это время в каюте. Разговор с обеих сторон вышел не слишком любезным, и Ирина, судя по всему, решила выпить, чтобы успокоиться. «Фрапен Кюве» оказался последним, что она попробовала в жизни. «Не самый плохой напиток для приговоренного», – заметил про себя Макар с долей свойственного ему цинизма.

Примерно через пятнадцать минут Ирина была убита. Эксперт определил время смерти: около двенадцати двадцати. Выходит, около четверти часа женщина провела в гостиной, потягивая коньяк. Пока туда не пришел убийца.

Следов борьбы не обнаружили. Илюшин быстро просмотрел отчеты, потом прошелся по ним внимательнее, но свидетельства экспертов были однозначны: Ирина не царапалась, не кусалась, не сопротивлялась. Собственно, она бы и не смогла, поскольку, если верить экспертизе, ей сломали шею, подойдя сзади.

Илюшин представил: звездная ночь, судно покачивается на волнах. В просторной, богато обставленной каюте женщина сидит на диване, поджав босые ноги. За окном желто-белые дорожки от бортовых фонарей далеко разбегаются по воде, и она успевает заметить в стекле отражение фигуры.

От двери до дивана – десять шагов. Нет, у нее не было шансов, даже если она сразу увидела убийцу. В комнату вошел знакомый ей человек, она могла ждать от него скандальной сцены, но вряд ли – нападения.

Илюшин открыл на экране планшета фотографию. Блондинка с высокими скулами и четко очерченным красивым ртом. Голубые глаза, утомленный взгляд. «Тяжело тебе пришлось в роли жены Будаева, милая? – спросил ее Илюшин. – Комбинат по производству генетически чистого потомства…» Он знал от Никиты, что тот перед свадьбой заставил пройти жену медицинское обследование, чтобы удостовериться, что Ирина здорова и может рожать. Врачи в один голос подтвердили ее пригодность для этой важной миссии – зачать и выносить наследника рода Будаевых. Но за полтора года, прошедшие со свадьбы, Ирина так и не забеременела. По возвращении в Россию они планировали обратиться в клинику.

– Есть человек, который мог бы очень сильно не желать рождения ребенка?

Будаев пожал плечами:

– Возможно. У меня полно врагов. Но он что, собирается убивать каждую мою новую жену?

Илюшин вынужден был согласиться. Даже если допустить, что где-то есть фанатик, подкупивший Шошану или Адриана (уже с этого места версия начинала выглядеть сомнительной), страстно не желающий продолжения рода Будаевых… Да нет, бред. Макар был убежден: копни большую часть мотивов – обнаружишь деньги.

– У вас есть другие дети? Внебрачные? Шошана не беременна?