Пари (сборник)

– Браво. Мы на пороге великих событий. Пора готовить заключительный акт. Я на досуге напишу тебе речь с аплодисментами в помеченных местах, и ты, вызубрив ее наизусть и прорепетировав, имеешь шанс получить венок из лаврушки, сплетенный моими ручками.

– Больше никаких шансов?

– Ну ты и наглец. Я предоставляю тебе блестящую возможность раскрыть актерское дарование плюс получить кругленькую сумму, а ты еще и недоволен.

– А кто-то мне честно обещал ответить на мой вопрос и не убегать.

– Андрееей, – протянула я. – А нельзя оставить серьезные беседы до завтра? На мне ни одного живого места нет после этого визита, – я притворно зевнула.

– Нет, – твердо ответил он. – Не ломайся. А то заставлю пылесосить.

– Хорошо, – обреченно вздохнула я. – не буду, все равно не пройдет.

– Вот так-то лучше, – Андрей смотрел на меня спокойно и ласково, но что-то подсказывало мне, что он слегка волновался, может, уж слишком натуральным было это спокойствие. – Иди ко мне.

Я чуть поколебалась, а затем приняла решение. Приблизилась к нему и, обняв его за шею, поцеловала. Поцеловала так, как хотела, сильно, нежно, неистово, не скрывая своих чувств и желания. Он ответил на поцелуй и, отстранившись на секунду, снова прильнул к моим губам.

– Ну? – выдохнул он, оторвавшись.

– Еще не понятно? – горько ухмыльнулась я. – Повторить или разъяснить знаками?

– Не знаками. Словами, – в его голосе слышалась скрытая мольба, или я обманывалась, принимая желаемое за действительное.

– Тогда читай по губам, – я собралась с силами и отчетливо произнесла: – Да. Я в тебя влюблена. Влюблена как школьница. И ничего с этим поделать не могу и, наверное, уже не буду. Да. Ты опять прав. Все мои «ужимки и прыжки» – не что иное, как наивная попытка спрятаться и спрятать от тебя, да и от себя, эту влюбленность. Да, я попалась на крючок и не могу спрыгнуть обратно в воду. Это не я, это ты выиграл это чертово пари, омерзительный шотландский сеттер. Доволен?

Я закончила и с облегчением опустила руки. Все наконец-то было ясно и разложено по полочкам. Не надо было больше прятаться за глупыми шутками. Не надо было думать о том, как себя вести и что делать. И поверьте, высказав ему все в лицо, я словно освободилась от тяжеленной ноши. Мне было абсолютно все равно, что он мне ответит и ответит ли вообще. Я устала.

– И что дальше? – Он произнес это хрипловатым голосом, словно от моего ответа зависело очень многое.

– А ничего… Помнишь, что я сказала тебе утром? Все сказанное остается в силе, и поверь, я ничуть не собираюсь быть тебе в обузу. Твое мужское самолюбие теперь удовлетворено? Я иду спать, и не приставай ко мне, пожалуйста, а то я расплачусь, а это не в моем амплуа. Я все-таки не инженю, я – прима!

Я почти убежала от него, закрылась в спальне и, запихнув в рот подушку, разревелась. Услышав стук в дверь, я заткнула уши, чтобы не слышать его голоса. Мне надо было пережить это наедине с собой.

* * *

Я глядела сухими глазами в потолок. В душе была такая ужасная горечь и пустота. По карнизу стучали капельки дождя, и страшно хотелось в туалет.

Вот ведь штука – переживания нисколько не повлияли на процесс обмена веществ. «Вывожу из организма я продукт метаболизма», – сложилась строфа. Я встала и на цыпочках прокралась к двери, стараясь не шуметь, так же бесшумно повернула ключ и вышла. В коридоре горел свет.

Не удержавшись, я заглянула в гостиную – его не было, охваченная любопытством, засунула нос в кабинет – пустота, походила по комнатам – нет. Выйдя на балкон, посмотрела на стоянку. Машина была на месте.

– Дом с привидениями. Где ты, милый Каспер, – пробормотала я и вернулась обратно в спальню, сняв тапочки, залезла под одеяло и попала в сильные и такие желанные объятия. Он закрыл мне рот ладонью:

– Только молчи. Когда ты начинаешь говорить, то все портишь.

– Ммм, – мычала я, но, почувствовав его обнаженное тело, затихла и отдалась самому увлекательному на свете занятию, разумно рассудив, что чувства – вещь хорошая, но и ощущения – тоже штука неплохая. Может, он меня и не любит, но занимается любовью потрясающе. Таю…

Глава двадцать четвертая ( Очень сентиментально. Пока писала, с трудом удерживалась от слез и от описаний природы. )

Встав в шесть и покидав свое барахлишко в сумки, я уже направилась было к выходу, как вспомнила о правилах хорошего тона и решила все-таки написать прощальную записку. Мне всегда удавались сочинения. За этим делом он меня и поймал.

– Я так и знал. Ну и к чему эти ранние уходы? Любишь ты, Лариска, рисоваться не по делу.

– Привет, – кивнула я. – Хочу до работы отвезти вещи к бабуле, чтобы не мельтешить с ними в офисе. А то с чего бы это я вставала в такую рань?

– Таак. А наш план?

– Я думаю, они уже достаточно во всем уверились, так чего это я буду тебе здесь надоедать, да еще и объедать вдобавок? К тому же я люблю спать в своей постели. Там и похрапеть можно, и поговорить во сне.