Пари (СИ)

И — о, чудо! — я успеваю прибежать в офис за две минуты до начала рабочего дня. Останавливаюсь на крыльце, чтобы привести себя в порядок и взбить руками волосы, которые совершенно не было времени сушить, так что пришлось просто заколоть их «крабом». Проходящие мимо меня сотрудники натянуто здороваются, но мне вообще плевать — главное, что я успела вовремя и сволочи Яновскому не к чему будет прицепиться. Уж не знаю, какая вожжа ему под хвост попала, что он снова превратился в мудака, но больше у него этот перевертишь не сработает.

Захожу в офис уверенным шагом, иду до проходной, но на половине пути дорогу преграждает Стёпа — наш самый главный «охранник». Не потому, что действительно рулит входом-выходом, а потому что с его габаритами модно было вообще не придумывать шлагбаум на проход — мимо такой туши даже мышь не проскочит.

— Доброе утро, Степан Андреевич, — здороваюсь, сверкая приветливой улыбкой.

Пытаюсь обойти его, но Стёпа снова передо мной.

— Доброе утро, Виктория Николаевна.

— Стёп, в чем дело? — начинаю раздражаться, когда становится понятно, что он не просто так мешает мне пройти, а делает это совершенно намеренно. — У меня пропуск есть.

Вообще-то мне не нужно демонстрировать его для прохода — достаточно просто приложить магнитную карту к считывателю, чтобы система зафиксировала имя и время, когда сотрудник попал внутрь офиса. Но мало ли, с какой ноги сегодня встал этот медведь-переросток?

— Вот, — тычу пропуск прямо ему под нос (для этого приходится едва ли не подпрыгнуть). — Теперь все в поряд…?

Мой рот так и остается открытым, потому что Стёпа выхватывает пропуск из моих рук и прячет его во внутренний карман пиджака.

— Прошу вас покинуть помещение, Виктория Николаевна, — отчеканивает сухим казенным голосом.

— Что происходит? Я не опоздала! — Тычу пальцем в экран телефон, на экране которого только-только всплывают цифры «08:00».

— Распоряжение Алексея Эдуардовича.

Я снова открываю рот, готовясь возражать сотней любых аргументов, но именно к такому повороту событий оказываюсь совершенно не готова. Даже несмотря на наш с Лексом последний разговор.

Мне нужна пауза, чтобы просто переварить услышанное.

— Это какая-то ошибка. — Банальщина, но это единственное, что вот так сходу приходит мне на ум. — Лекс… Имею ввиду. Алексей Эдуардович не мог.

— Виктория Николаевна, прошу вас, покиньте офис, — ни капли не изменившийся интонацией, повторяет Стёпа.

— Это ошибка! — взрываюсь, как только он пытается взять меня за локоть и развернуть в сторону выхода. В ответ на мои нервные попытки освободить руку, Орео начинает громко тявкать и пытается схватить моего обидчика за палец. — Стёпа, это просто бред! Я здесь работаю! Ты хотя бы в курсе, на какой вообще должности?!

— Если вы не уйдете сами — мне придется позвать охрану. — Рожа этого медведя ни на грамм не меняется. — Мне не очень хочется это делать, Виктория Николаевна, но я действую согласно полученным инструкциям.

— И что — в этих инструкция сказано, что ты должен выкручивать руки беспомощной женщине?! — От возмущения меня уже почти трясет. Что это такое?! Что, блин, происходит?!

— Виктория Николаевна, поверьте, если вас выведут отсюда под руки и спустят с лестницы — приятного в этом будет мало. А я уже теряю терпение.

Такое чувство, что медведь Стёпа проторчал на проходной всю жизнь в ожидании своего звездного часа — возможности вышвырнуть на улицу беспомощную и бесправную женщину.

— Хорошо, я уйду, но сначала — набери его. — По лицу охранника видно, что он не очень понимает, кого я имею ввиду и чего хочу. Приходится разжевывать и объяснять, что хочу лично убедиться, что Лекс отдал именно такие распоряжения и нет никакой ошибки.

— Ошибки нет, — басит Стёпа, но когда снова пытается подтолкнуть меня к двери, я к этому уже готова и успеваю сманеврировать в сторону. — Виктория Николаевна, я же предупреждал. Правда хотел по-хорошему.

— Я тоже хочу по-хорошему, и учитывая все сопутствующие обстоятельства, а также тот факт, что у меня с Алексеем Эдуардовичем не было никаких конфликтов и других причин для того, чтобы он вынес такое радикальное решение, я хочу убедиться, что эти, как вы выражаетесь «распоряжения», действительно существуют. Не хочу потом узнать, что меня уволили за прогул без уважительной причины.

— Виктория Николаевна, это уже просто ни в какие рамки.

— В чем проблема, Степан Андреевич? Если это действительно распоряжение нашего цербера — вам не о чем беспокоится. Наоборот, заработаете себе «звездочки» за исполнительность и предусмотрительность. Просто наберите его, включите громкую связь, и мы все услышим из первых рук.

Стёпа колеблется, но потом сдается и набирает номер Лекс. Переводит телефон на громкую связь.

— В чем дело? — раздраженно спрашивает Лекс, отвечая примерно через три гудка.

— Алексей Эдуардович, тут такое дело… — Стёпа мнется, но мой подталкивающий взгляд все-таки заставляет его продолжить. — Виктория Николаевна не хочет уходить.

Я зло кривляюсь, потому что на самом деле мой запрос звучал совсем не так.