Пари (СИ)

— Я продаю ее на тридцать процентов дешевле ее стоимости в магазине, — в свою очередь напоминаю о своей щедрой скидке. — А если учесть ее идеальное состояние, полный комплект брендовой упаковки, редкий цвет и официальную снятость модели из официальной линейки бренда, то она достанется вам в два раза дешевле. Да вы потом продать ее сможете дороже чем купили и останетесь в плюсе!

Она кивает и кивает, а я, не выдержав, забираю сумку из ее рук.

Покупательница отчаянно сжимает пальцы.

— Послушайте, я все понимаю, — решаю брать быка за рога, — но вы или покупаете, или нет. У меня еще два покупателя в очереди.

— Хорошо, я беру! — моментально соглашается она. — Как договорились — половину наличкой, остальное — переводом?

— Да.

Она берет свою потертую годами сумку типа «портфель», достает оттуда типовой конверт и вручает мне для пересчета. Я проверяю каждую купюру — мало ли под кого в наши непростые времена могут маскироваться мошенники. Но все как будто в порядке. Потом диктую номер карты и покупательница переводит остаток суммы. Я чувствую громадное облегчение, глядя на общую сумму счета — мне как раз хватит заплатить за производство тапулей!

— Я могу ее забрать?! — Не дождавшись ответа, счастливая покупательница хватает сумку и на радостях быстро заталкивает ее в фирменный пыльник, а потом — в коробку, и все вместе — в простой мятый пакет с названием известного продуктового супермаркета.

Хорошо, что мне эта сумка никогда особо не нравилась — схватила ее, потому что подвернулась возможность заиметь эксклюзивный «юбилейный» цвет, да еще и на фоне новостей про то, что бренд уже снял эту модель с производства и теперь достать ее можно только в виде остатков на полках магазинов. Да и цвет этот, если честно, мне всегда казался странным, так что мне правда почти не жаль с ней расставаться. Ну разве что чуть-чуть, и то потому что я и представить не могла. Что однажды жизнь заставит меня распродавать нажитое непосильным трудом.

— Я вам так благодарна! — приговаривает женщина, и слезы счастья в ее глазах вводят меня в ступор. — Я так давно мечтала именно о такой сумке — вы не представляете. Копила столько лет, однажды чуть было не нарвалась на мошенников. Это… просто мечта всей жизни! Я так счастлива.

— Ну… да, — говорю заторможенно, и тут же прячу руки под стол, потому что покупательница норовит с благодарностью пожать обе. — Носите с удовольствием.

Встаю и быстро ухожу из кафе, стараясь держаться особняком от скоплений народа, потому что до сих пор не могу поверить, что все прошло без сучка-без задоринки, и все это не оказалось одной большой подставой от желающих насрать мне в борщ. И я это совсем не из головы придумала — однажды, мои личные сталкеры из соцсетей, вычислили мое местонахождение по геометкам и нагрянули туда с телефонами, чтобы наделать кучу идиотских фото как раз сразу после того, как я пожаловалась в сторис, как ужасно меня в этот раз покрасили. После того случая я перестала использовать геометки в формате «здесь и сейчас». И жаловаться тоже.

Я сворачиваю до станции метро, запихиваю себя в забитый человеческими телами вагон.

Так женщина так искренне радовалась. Вспоминаю, как она мяла дорогую дизайнерскую кожу, как прижимала к груди маленькую «фуксию» и чуть ли поливала ее слезами. Она наверняка не будет ухаживать за ней как положено — не будет хранить в пыльнике, со временем, когда радость от покупки поугаснет, начнет пихать в нее невпихуемое, бросать ключи просто так, без ключницы, обязательно поцарапает обо что-то кожу и порвет подкладку. Эта сумка наверняка могла бы иметь гораздо более «знающую» хозяйку, но…

Я пытаюсь вспомнить, когда меня так же колбасило от радости обладания желанной вещью. Месяц за месяцем возвращаюсь назад, вспоминая свои поездки в Париж и Милан, и даже в Монте-Карло (никогда еще я не была так близка к опустошению всех своих счетов, как тогда). Могу с точностью до дня сказать, когда в моей коллекции появились первые «Ролексы», первый знаменитый «гвоздь» и сумка, за право владения которой нужно отстоять очередь и пройти собеседование. Но нигде в этом нет радости.

Я нащупываю ее только в те далекие времена, когда в моей жизни появился Лекс. И нашу первую поездку заграницу, где он затащил меня в дорогой бутик и там я впервые в жизни получила настоящие Джимми Чу идеального кремового цвета, на самом невероятно тонком каблуке. Абсолютно реальные туфли, в фирменном магазине, стоимостью как весь мой гардероб. Лекс уже хорошо стоял на ногах, но даже для него это был царский подарок. Боже, да я спала в обнимку с этими туфлями! Боялась их носить, просто хранила на полке с таким же трепетом, как хозяйка моей новой съемной квартиры хранила свой сервиз из карасей. Лексу, глядя на все это, пришлось купить мне еще одну пару — на случай, если я действительно умудрюсь испортить первую. И хоть от нового подарка я тоже прыгала до потолка, в памяти запечатлелись эмоции именно от первого.