Парящая для дракона

Я даже не стала одеваться, просто схватила пальто и сумку и вылетела в холл. Остановилась у лифтов, коснулась панели вызова. То есть все это время я ходила с клеймом, со знаком принадлежности, который чувствовали все иртханы? С которыми я так или иначе пересекалась. Да я даже понятия не имею, сколько раз я с кем-то пересекалась, кто смотрел на меня, как на собственность Ландерстерга.

— Лаура. — Дожидавшийся меня Хестор вышел из флайса, чтобы подать руку.

Я автоматически ее приняла и села в машину.

— Как отдохнули?

— Чудесно. Очень познавательно.

— Рад что вам удалось вырваться. — Водитель улыбнулся, мягко направляя флайс к рукаву выхода на аэромагистраль.

Я не ответила. Обхватила себя руками и повернулась к окну. Дорога показалась смазанной, равно как и ожидание в ВИП-зале открытия телепорта. Я сидела в мягком кресле с чашкой горячего кофе с камартовым фларом, но, кажется, не сделала ни глоточка.

— Это нужно оставить, ферна Хэдфенгер, — напомнила мне портпроводница, когда я шагнула к заму перехода с чашкой в руках.

— Да. Простите.

В загородной резиденции я оказалась раньше, чем успела прийти в себя. К счастью, Ингрид больше не доставала меня совместными ужинами, и вообще больше ничем не доставала. Мергхандар (один из) сообщил, что зверей только что забрали на прогулку, и сразу стало понятно, куда делся второй.

Честно говора, оно и к лучшему. Единственное, куда мне сейчас хотелось — это в душ.

Я едва успела сбросить сапоги и повесить пальто, как дверь за моей спиной распахнулась.

— Сильви, сейчас не лучшее время, чтобы… — Я обернулась и ударилась о ледяной взгляд.

— Нагулялась, Лаура? — холодно спросил Ландерстерг.

Вот это именно то, что я хотела услышать при встрече!

— Нагулялась, — в тон ему ответила я. — И узнала много всего интересного.

— От своих лучших друзей, разумеется?

Даже не знаю, в чем прозвучало больше льда — в слове «лучших» или в слове «друзей».

— Нет, — сказала я. — Друзья тут ни при чем. Это получилось случайно — сведения о том, что харргалахт, оказывается, чувствуют все иртханы. Все иртханы знают, что я твоя собственность. Месяц на размышления, да, Торн? И через месяц я бы узнала — что? Что я уже давно согласилась на брак? Потому что как иначе объяснить то, что я добровольно хожу с твоей меткой?!

Он посмотрел на меня в упор.

— Я сразу сказал, что она значит.

— Ну да, разумеется. Просто забыл объяснить, что видеть ее вовсе необязательно. Что еще ты забыл объяснить?

— Я не обязан тебе ничего объяснять, Лаура. Ты — моя женщина, и ты не будешь раздавать авансы другим мужчинам.

— Я — что? — Я приподняла брови. — Точнее — кто?

— Моя. Женщина, — повторил он так, что по коже прошел мороз, а следом стало ну очень жарко. Особенно когда дракон шагнул ко мне, остановившись рядом, и харргалахт мгновенно отозвалась на его близость.

Что самое смешное, теперь я даже закрыться от него не могла. То есть понимала, что это бесполезно — если харргалахт показывает всем, что я принадлежу ему, то ему она тоже это показывает. В смысле… он знает, как она отзывается на его пламя, или я отзываюсь на его пламя, или и харргалахт отзывается, и а отзываюсь?!

— Сними, — жестко сказала я.

— Нет.

— Сними, — повторила, сложив руки на груди. — Или нашему соглашению конец.

На мгновение черты его лица заострились, сквозь и без того жесткую резкость проступил истинный хищник. Мгновение ничего не происходило, а потом в комнате стало настолько холодно, что теперь уже мороз на коже ощущался ледяной коркой.

— Снимай свитер, Лаура, — произнес он.

Настолько отчужденно и безразлично, что меня встряхнуло от кончиков пальцев до корней волос. Я вцепилась в свитер, потянула его наверх, и мне даже удалось выпутаться из него с первого раза. Стянув через голову, отшвырнула его на кровать, с вызовом посмотрела на дракона и вздрогнула, когда ладонь Ландерстерга коснулась полыхающей кожи над ключицей. Сначала обожгло льдом, потом — пламенем, я даже не подозревала, что это настолько больно. С меня снимали ненавистный узор, а чувство было таксе, что харргалахт корнями сплелась с моим сердцем, даже дыхание прервалось.

Правда, в следующий момент уже все закончилось.

— Почувствуешь себя плохо — немедленно сообщай мне, — последовал приказ, в глубине темно-синих глаз сверкнула сталь. — Слово «немедленно» тебе, надеюсь, объяснять не нужно?

Я хотела ответить, но не успела, он развернулся и вышел так резко, как мог бы прорваться сквозь комнату снежный ураган — от распахнутого настежь окна, через стены и двери, разрушая все на своем пути. Щелчок замка показался чуть ли не выстрелом, и я обхватила себя руками. Меня трясло, наверное, так, как не трясло никогда. Я судорожно вздохнула и приблизилась к зеркалу: кожа под ключицей была чистой, как до того вечера

Настолько чистой, что я содрогнулась.

Почему мне было так больно? И почему так больно до сих пор? Не физически, нет, сейчас на месте харргалахт я ощущала лишь легкое покалывание, какое бывает, когда отлежишь руку или ногу, а потом восстанавливается кровообращение.