Парящая в небесах

– Александра Сергеевна, справиться без вас мне будет тяжело, но я попытаюсь, – ответил с еле уловимой улыбкой. – Хотя, конечно, ты иногда ставишь меня в тупик.

– Я же тебя иногда и вывожу оттуда, если припомнишь, – самоуверенно произнесла я и, дабы оставить за собой последнее слово, вылетела за дверь, накинув на себя куртку.

* * *

Марина Андреевна Верескова проживала теперь в новой квартирке, расположенной на пятом этаже многоэтажной «большой деревни». Добралась я до ее «спального района» довольно быстро, так как теперь туда ходило огромное количество автобусов.

Она открыла мне дверь сразу, близоруко прищурилась, пытаясь определить, когда мы с ней имели счастье встречаться, но я помогла ей.

– Здравствуйте, Марина. Меня зовут Александра, я частный детектив.

– Здравствуйте, – удивленно протянула моя новая знакомая. – И чем же я заинтересовала частный розыск?

Она сразу понравилась мне. Не очень-то красивая, но ужасно милая. Есть такие женщины – они сразу притягивают, несмотря на то что совершенно лишены ярких красок. Просто вот эта их акварельная бледность удивительно тонка и благородна. Кроме того, в глазах Марины читался ум, поэтому моя симпатия кинулась ей навстречу, обгоняя все «ищейские» наклонности.

– Да не вы, а ваша соседка.

– Люся? Ах да… Я слышала. У нее какие-то неприятности? Да проходите, не собираетесь же вы разговаривать на пороге…

Все это она проговорила быстро и спокойно, буквально втаскивая меня в комнату.

– Правда, не знаю, чем я могу вам помочь. Будете чай? А то на улице такая холодрыга – я даже рада, что простыла и мне не нужно вылезать на улицу.

Она уже, не дожидаясь моего согласия, наливала чай и резала лимон.

– Садитесь.

«Если так пойдет дальше, – подумала я, – расспрашивать и допрашивать, похоже, будет она. А я буду молчать и вставлять односложные слова. А мне-то думалось, что по словесному извержению трудно найти большую мастерицу, чем моя Эльвира!»

– Во-первых, я терпеть не могу Люсю. Она типичная ханжа. Причем очень мерзкая ханжа, потому что пытается обвинить человека в том, что делает сама. Сколько я ее знаю, столько не перестаю удивляться. Знаете, она устраивала мне дикие скандалы. Когда я приводила, пардон, аманта, она кричала, что я проститутка. Причем это было самое приличное слово из ее лексикона. А сама в то же время занималась таким грязным делом, что – господи, прости! В конце концов я перебралась жить сюда, к родителям, в ожидании того светлого дня, когда мы наконец-то разъедемся с госпожой Нещадовой. Жить с ней в коммуналке совершенно невыносимо! Впрочем, вы это, наверное, и сами знаете?

Я попыталась вставить, что не знаю, но она уже продолжала:

– А ее братец? Это же гоблин какой-то! Да вся их компания. Я просто рада до безумия, что больше их не вижу! У меня теперь просто райская жизнь – никто не появляется с загадочными рожами, прося меня не выходить в течение вечера, потому что у них какие-то таинственные гости! Я один раз выглянула из чистого любопытства в щелочку и, представьте себе, такой кошмар увидела!

Какой-то голый мужик лет пятидесяти, с полотенцем на бедрах, обнимался с вульгарнейшей девицей, и оба явно чувствовали себя как дома! Это я вынуждена была прятаться в собственном жилище. Наутро попросила Люсю объяснить мне все это безобразие. А она выпялилась на меня и начала орать. Вы знаете эту ее манеру? Ей задаешь вопрос, а она орет на тебя! Что-то там про то, что у нее нет богатого любовника и родители не подумали о ее образовании, а на базаре она стоять не может, потому что у нее больная спина! Жить же вроде как ей тоже охота, я вон себе на картинках квартиру сделала, и она не хуже может! Господи, Саша, она такая странная – все у нее должно быть лучше всех, а если не получается, от зависти готова просто уничтожить человека! Еще чаю?

Я кивнула.

– Но что это я все болтаю? Что там у нее случилось, у моей фурии-соседки?

– В ванной обнаружили труп, – сказала я. – А сегодня убили брата.

– О боже, – выдохнула она. – Я так и знала, что этим кончится! А чей был труп?

– Вот я и думала, что вы можете мне помочь. Потому что сама Людмила утверждает, что никогда раньше не видела этого человека.

Я достала фотографию.

– Подождите, возьму очки.

Она встала, надела очки и взяла фотографию. Почти сразу же у нее вырвалось:

– Нет, о боже! Нет, только не это!

Она опустила руки. Потом пробормотала:

– Простите, я сейчас вернусь…

Быстрыми шагами она скрылась в ванной. Оттуда донесся шум воды и тихие всхлипывания. Потом, спустя несколько минут, Марина показалась на пороге, уже спокойная, только красные веки свидетельствовали о том, что она плакала.

– Он… убит?

– Да, – кивнула я.

Она снова взяла у меня из рук фотографию и посмотрела на нее – так грустно и с такой нежностью, что у меня от жалости защемило сердце.

– Я знала, что этим все кончится, – прошептала она. – Я предчувствовала…

– Вы его знаете?

– Да, – почти неслышно сказала она, поднимая на меня глаза, полные боли. – Это Юра. Юра Шахинов. Художник. Он… Мой бывший возлюбленный.

– Простите, но создается ощущение, что Шахинов в вашей квартире жил. Это так?