Парящий дракон. Том 2

– А что это такое? – спросила Пэтси. – Дубинка? Ох, у меня есть одна догадка.., это что-то вроде дубинки, да?

– Нет, это была не дубинка, – сказал Грем, – но это было единственное оружие, которым я мог воспользоваться, – тот самый восьмидюймовый деревянный брусок, которым открывался трюм. Я посмотрел туда, где он висел на крюке.

Он был на месте. Я отпрыгнул в сторону. Крелл замахнулся, но не попал. Это его не огорчило. Он знал, что в конечном счете доберется до меня. Маленькая деревяшка, такая, как этот деревянный брусок, не могла помешать этому. Крелл опять замахнулся, я опять отпрыгнул, схватил брусок, поднял его вверх и, держа его над головой, повернулся к Креллу, ясно показывая свои намерения. Я считал, что у меня есть шанс.

Подходя к самой трудной части истории, Грем оглядел собравшихся.

– Крелл направился ко мне, целясь копьем прямо в живот. Он произнес: "Ты ничего не знаешь, Вильяме. Ничего не знаешь". Я чуть не упал – я ударился в панику. И тут услыхал жужжание миллионов мух – моя спина прислонялась к стенке рубки и, припомнив рассказ Пита Буресса, я понял, что миллионы мух бьются в ней об окна. И тогда… – Он пристально вгляделся в лица собравшихся и увидел, что они последовали за ним, в прошлое.

– Сейчас мне надо рассказать самое страшное, – начал он, – каким-то образом… – Грема остановило выражение лица Пэтси.

Пэтси светилась словно свеча. Она все видела. Видела его триумф и радовалась этой победе так, словно это была ее собственная победа. Все это отражалось на ее лице. Он почти растворился в чувстве любви к ней, потянулся и взял женщину за руку.

– О, я знаю, у вас был меч, – сказала она. Глаза светились, глядя туда, в пятидесятилетнее прошлое. – О, Грем, у вас был меч. У вас был меч, и вы были прекрасны.

Она помогла рассказать о самом трудном; это сама Пэтси была прекрасна.

– Да, так все и произошло, – подтвердил он, – я почувствовал, что стал восьми футов ростом, почувствовал себя могущественным как Бог. И эта ерундовая восьмидюймовая дощечка в руке превратилась в меч.

Грем прикрыл глаза рукой и помолчал.

– Меч…

Голос задрожал, и Грем покачал головой:

– Я не собираюсь плакать, нет. Но, знаете, я сейчас снова переживаю ту, прошлую, жизнь.

Он вновь тряхнул головой и отнял руку от глаз, положив и ее поверх руки Пэтси.

– День изменился. Я ощущал вокруг себя сияние. Крелл издал хриплый вопль. Глаза его стали необычными – огромными, огромными, как мячи для гольфа. В них не было ни зрачков, ни белков – они были абсолютно черные, черные как вакса, с золотистым ободком вокруг – не глаза, а камни. Драгоценные камни. Он бросился на меня, издавая хриплый крик, и я понимал, что он чувствует. Такой же дикий триумф испытывал и я. Но я знал, что выиграю. Все перевернулось, и я собирался уничтожить Бейтса Крелла. Я взмахнул мечом и переломил копье надвое. Крелл вновь заорал и бросился на меня.

Грем выпрямился в кресле. Он все еще держал в своих руках руку Пэтси.

– Я вновь взмахнул мечом, зная наперед, что получится.

Казалось, меч взлетел в воздух сам по себе. Лицо Крелла находилось всего лишь в футе от моего, когда меч обрушился на него, и мне показалось, что оно раздвоилось. Передо мной возникли два лица – оба полные злобы и какой-то дикой радости. Я почувствовал, как меч рассекает их. Всю силу вложил я в этот удар. Лицо Крелла увеличивалось, раздуваясь словно воздушный шар; я ощутил, как меч рассек кости черепа, струей хлынула кровь. От удара я чуть не упал за борт. Лицо Крелла опять изменилось, став совершенно белым, верхняя часть его отделилась и упала на палубу. Он еще какое-то время постоял, а потом рухнул тоже. Мне хотелось пить. Это был момент абсолютно полного удовлетворения. Сильнейший момент моей жизни.

А потом все угасло. День вновь превратился в самый обычный, из воздуха исчезли золотистые искры, судно кружило на месте, а меч опять стал обыкновенным деревянным бруском. Кровь струилась из тела Крелла и стекала в трюм через щели в досках палубы.

Грем осторожно опустил руку Пэтси.

– Дети мои, когда в пятидесятые годы начались новые тревоги, эти воспоминания дали мне силы выжить: ведь я сражался с Дьяволом, и меня спасла неизвестная сила. Я ослабел и был вынужден сесть. Странный восхитительный миг остался позади, он уже превратился в миф. Из двух половинок того, что было человеком, на грязную палубу вытекала кровь. Меня тошнило от одной мысли об этом, но мне нужно было избавиться от тела. Я не думал о последствиях; я просто не мог представить, что кто-то может мне не поверить.

Я закрыл глаза и подхватил тело под мышки. Подтащил к борту, перебросил через поручни и услышал всплеск. "Каприз", точно верный пес, кружил вокруг того места, где ушло под воду тело хозяина. Как будто судно ждало, что он вернется. Деревянный брусок перекатывался по палубе, и я схватил его секундой раньше, чем он попал в лужу крови. Его я тоже вышвырнул за борт.