Пария

Казалось, он едва сдерживался, голос был похож на рычание зверя. Рокочущее и хриплое. Я нервно хмыкнула и сделала еще один шажок назад.

– Из-за меня? – переспросила удивленно. Пусть удивление было наигранным, я постаралась придать голосу твердость. – Вы, арий, что-то путаете. Не я тащила вас на постоялый двор, не я выдумывала разные небылицы.

Комната кончилась, и моя спина уперлась в холодный камень стены. Хорн подошел вплотную и грозно навис сверху. Выражение на его лице было странным. Вроде он был напряжен, зол и взвинчен, но глаза лихорадочно полыхали, а на лбу выступила испарина, словно ему было жарко.

– Как же ты меня бесишь! – рвано выдохнул он и прижался губами к моим губам.

От шока я на мгновение потерялась в пространстве. Это был не поцелуй, о котором я мечтала в розовом безоблачном детстве, читая сказки о принцессах. Это была ярость, гнев, насилие. Что угодно, только не трепетная нежность, описанная там.

Протестующе замычав, плотно сомкнув губы, я принялась вырываться. Куда там, проще отодвинуть гору. Твердое, словно высеченное из гранита тело, прижало к стене, не давая пошевелиться. Пальцы ухватили за подбородок и нажали вниз, открывая мой рот.

Я беспомощно барахталась, отталкивая его руками, колотя по спине. Я даже не могла укусить, так его рука жестко зафиксировала челюсть, не давая сжать зубы. Я выталкивала его язык своим, но добилась лишь того, что он застонал, как от боли, и начал целовать еще яростнее.

Не было ни мягкости, ни чуткости, ни очарования. Это была грубая уродливая страсть. Не думала, что таким будет мой первый поцелуй. Было неприятно и страшно. Я горела, мне не хватало воздуха, дрожала от гнева и обиды. Хорн целовал жадно, отчаянно, торопливо, словно куда-то спешил и боялся не успеть. Его руки впивались в кожу, а хриплое тяжелое дыхание обжигало мое лицо.

И тут я, наконец, вспомнила, что не беспомощна. Под моими пальцами оказались пуговицы его камзола. Мысленный шепот, импульс силы, и они начали раскаляться. Кожа на моих пальцах загрубела от постоянных тренировок с температурой, а вот его нежное тельце вряд ли выдержит.

Через мгновенье Хорн замер, а потом отскочил, как ошпаренный. Пару раз ударил себя по груди, потом, сообразив, что к чему, одним движением разорвал камзол. Раскаленные пуговицы со звоном посыпались на пол.

Мы стояли друг напротив друга и тяжело дышали. Вид у Хорна был взъерошенный и жутковатый. Его грудь бурно вздымалась, в глазах было что-то дикое. Гибкое сильное тело, казалось, замерло перед броском. Я демонстративно медленно вытерла губы тыльной стороной ладони.

– Закончили, арий? – произнесла я, придав язвительности дрожащему голосу. Хорн угрюмо молчал, тогда я медленно развернулась и пошла к выходу. Что за безумие это было – не знаю, но оно прошло.

– Подожди, – хрипло произнес он, когда я уже дошла до двери, – нужно поговорить.

Я остановилась, наверное, из простого любопытства, другого объяснений своему поступку не видела. Взялась за ручку, приоткрыла створку и застыла в полуобороте, ожидая продолжения. Если двинется, сразу же юркну за дверь.

– Дария больше нет в школе, – голос парня был тихим и сдавленным, словно он сам не верил в то, что говорил, – защищать тебя некому.

Я выжидательно молчала, рассматривая точеный аристократический профиль в бледном голубоватом свете, льющимся из окна. Губы распухли и болели, почему-то дрожали ноги.

– Студенты могут быть довольно жестокими, если избрали тебя своей целью, – продолжал он, – унижения будут множиться, Дениза. Дальше будет лишь хуже.

– Я смогу справиться с этим, – холодно ответила, открывая дверь шире, прерывая странный разговор.

– Стой! – рявкнул он. Я замерла.

– Не сможешь, поверь. Против грубой мужской силы ты ничего не сделаешь. Я с легкостью это продемонстрировал пять минут назад. – Я попыталась возразить, но он поднял ладонь, – а если парней будет несколько, и у них на теле не будет металла?

Я вздохнула.

– Что вы предлагаете?

– Свою защиту, – криво улыбнулся Хорн. Не веря своим ушам, я уставилась на парня, – конечно, не я сам буду охранять тебя, это ударило бы по моей репутации. Несколько старшекурсников мне задолжали. Они и станут твоими телохранителями.

– Какая вам в этом выгода? – я по-прежнему ничего не понимала, Хорн не производил впечатление бескорыстного благородного рыцаря. – Зачем вам это?

Арий некоторое время молчал, словно собираясь с мыслями. В темноте комнаты его глаза странно блестели.

– Я сегодня ночую в общежитии. Придешь ко мне в комнату после двенадцати. Номер десять, на втором этаже. Постарайся, чтобы тебя никто не увидел.

Мне вдруг стало горько до тошноты. «Постарайся, чтобы никто не увидел». Я отрывисто хихикнула, раз, второй. А потом громко рассмеялась. Наверное, это была истерика или еще что-то, такое же противоестественное. Я смеялась, пока не почувствовала, как слезы наполняют глаза.

– Что я сказал смешного? – ледяным тоном отрезал Хорн.