Парикмахерия

Что мы здесь и имеем. Не в смысле ООН, а в смысле Пердуновки. Светане оказалось достаточно выразительно покачать коленками под подолом, да покрепче придавить меня за шею на несколько минут. И всё - она уже крутит. Точнее - рулит. Мной, моей командой и, в скорой перспективе - всей будущей вотчиной. "Волос долог - ум короток" - русская народная мудрость. О русских женщинах. Дурацкая какая-то мудрость - явно придумана такими же как я - русскими дураками. С озабоченными головками.

Вообще-то дело, уголовное. УК РФ, совершение развратных действий с несовершеннолетними. Молодая скучающая замужняя соседка совращает сынка-семиклассника своего бывшего начальника. Или я в этом теле только на шестой класс тяну? Уймитесь, Иван Юрьевич, при всем вашем уважении и законопослушании, можете засунуть этот УК в... куда всё остальное засовывали. Здесь не РФ, а "СР".

Аборигенка Светана решает свою личную оптимизационную задачу - задачу наилучшего выживания. Всеми данными ей Создателем средствами. Ну, там, коленками, ляжкам... и всем прочим. Включая интуицию и разум. Женские. А какие же ещё? Вот об это я постоянно и спотыкаюсь.

Сперва Марьяшка меня чуть не расколола на кучу серебра. Случайность тогда выдернула меня из её опочивальни. Потом Пердунова жёнка такой красивый, многоуровневый план стратегически промыслила. Один уровень - мне, другой - Акиму, третий - Перуну, четвёртый - Кудряшку. Каждому мужику - своя правда. И все поверили.

"Принёс Иван-царевич лягушку к себе домой. Посадил на постель. Поцеловал. И обернулась она девицей-красавицей. Тут входит жена.

-- Ваня! Что это у тебя тут на нашей постели валяется?

Рассказал Иван-царевич про чудо чудесное, про колдовство злое, про поцелуй избавительский. Продемонстрировал. И стали они жить-поживать, добра наживать. Втроём.

Так выпьем же за те сказки, которые мы рассказываем женщинам".

Ага! И вчетверо - за те, которые слушаем сами.

А ведь, наверняка, у Пердуновой жёнки ещё и пятый уровень был - для себя. Но я бы до него не дожил. Я же тогда чудом пчелу углядел, чудом спросил правильно. Чудом живым остался.

Теперь - эта.

"Дивился не путём московским он девицам,

Их хитрым планам, а не лицам".

Как я его понимаю! Этого заезжего иностранца из "Горе от ума". Тут-то и своим-то, исконно-посконным, не разобраться, не выбраться. Из сетей. Из сладких? Ну, не знаю. Скорее - липких.

"Без меня меня женили" - опять же - русская народная. Соответственно - многократно проверенная и применённая. Так если б только женили! А то уже сделали и отцом большого семейства, и владетельным боярином. Живи - в ус не дуй. - Так у меня усов нет! - Вот и не дуй.

Причём супружеская жизнь обеспечивается двукратным резервированием.

"Я с женою разведусь

И женюсь на тёще".

А потом обратно, а потом снова. Ну и тёща у меня образовалась... Энергичная. Жену ещё в руках не держал, а тёщу уже попробовал.

"Я поссорился с женой, думал разводиться,

Только с тёщей дорогой, не могу проститься.

Тёща моя, ласковая, тёща моя, заботливая,

Молодая, озорная, поворотливая".

Особенно - изнутри.

А называется то, что Светана планирует, страшноватенько - инцест второго рода.

Почти - "демон второго рода". Только тот "демон" у Лема извлекает осмысленную информацию из движения молекул воздуха. А здесь - извлекаются материальные и социальные преференции. Из движения её коленок и моих гормонов. А всё, что ещё необходимо для процесса, я и сам, вполне добровольно, без всякого демона, извлеку. Из штанов. Вот уж точно: бизнес на крови. На моей юношеской, горячей, насыщенной гормонами кровушке.

-- Глава 106

Инцест второго рода: "Когда мужчина является любовником и матери, и дочери. Проанализировано антропологом Франсуаз Эритье. Ситуация, подразумевающая двух кровно связанных родственников, которые делят между собой одного и того же сексуального партнёра, в данном случае (что весьма типично) эти родственники - мать и дочь".

Я не знаю почему в последние двадцать лет девятнадцатого века во Франции появились многочисленные романы, содержащие в различных формах одну и ту же историю, в которой именно дочь выступает в роли соперницы матери.

"В 1883 году Жюль Барбе д'Оревильи, виртуоз по части изображения отношений матери и дочери, публикует свой роман "Все, что у них осталось". Интрига романа состоит в том, что мальчик, усыновлённый после смерти родителей вдовствующей подругой матери, увлёкся ею. Она соглашается уступить его притязаниям, но он её вскоре бросает, потому что влюбился в её дочь, и на этот раз всё заканчивается их браком. В то же время мать, которая понесла от него, разрешается от бремени и, разумеется, девочкой.

В данном случае наблюдается двойной символический инцест - между матерью и усыновлённым ею ребёнком, а также между сводным братом и сестрой, помноженным на "инцест второго рода": плотские отношения с одним и тем же партнёром у двух кровных родственниц - матери и дочери".

Какие забавники были эти французские романисты конца 19 века...