Парикмахерия

Сухан идёт сзади, головой по моей команде крутит - слушает. Мне здесь только случайных свидетелей не хватает. Всё-таки, надо было Ивашку брать. С его "ночным зрением". А я-то в ночи-то кратчайший поворот попросту проскочил. Вообще-то - не темно. Луна. Но местность выглядит как-то... сильно незнакомо. Только когда дошли до поворота к тому месту, где тропка на "птичник" была - узнал пейзаж. И дорогу. И мы - по ней. К знакомому месту. К "источнику мёртвой воды". Что может быть мертвее глубокого мёртвого омута с плавающей в нём мёртвой ведьмой?

Когда коней подвели к полосе камыша вокруг омута и остановили, Макуха очнулся. Начал глазами крутить, пытался сказать чего-то. Но горло пересохло - только хрипит. Сбегал, набрал в шапку воды, дал напиться болезному.

Есть такая известная пьеса. Так и называется: "Стакан воды". Одна королева попросила стакан воды, и четыре великих европейских державы тут же сменили ориентацию. В военно-политическом смысле этого слова. "Утрехтнулись". От выражения: "Утрехтский мирный договор". А наши - спокойно продолжили с Северной войной. Поскольку австрийцы вспомнили, что у них есть и восточные границы. Соответственно, Османский султан Ахмет Третий любезно выслушивал пламенные призывы отсиживающегося в Стамбуле после Полтавы Карла Двенадцатого, но войны с Россией не начинал.

Зря я это сделал. Насчёт "стакана воды". Вирник отхлебнул и заговорил:

-- Где я? А?

-- На пороге, вирник. На последнем пороге.

-- Как это? А дальше чего?

-- Как сказал в аналогичной ситуации один мой знакомый принц датский: "Дальше - тишина".

-- Погоди. Постой! Не хочу!!!

-- Бывает время собирать камни, бывает - выбрасывать. Для тебя пришло вот такое.

-- Стой! Попа мне! Исповедаться хочу!

"Королева Британии тяжко больна,

Дни и ночи её сочтены.

И позвать исповедников просит она

Из родной, из французской страны.

Но пока из Парижа попов привезёшь,

Королеве настанет конец...

И король посылает двенадцать вельмож

Лорда-маршала звать во дворец".

Не наш случай. И Макуха - не королева, и я - не венценосный и рогоносный супруг. Хотя... если б сообразил, что предсмертная исповедь для местных - как паспорт в шестнадцать лет - всем и каждому, можно было бы подготовиться. Сыграть бы чего-нибудь по этой балладе. Глядишь, и узнал бы кучу полезного. Типа:

"Я неверной женою была королю.

Это первый и тягостный грех.

Десять лет я любила и нынче люблю

Лорда-маршала больше, чем всех!".

Интересно, кого Ельнинский вирник Степан Макуха назвал бы в качестве "лорда-маршала"? С подробным описанием "плодов любви":

"Родила я в замужестве двух сыновей,

Старший сын и хорош, и пригож,

Ни лицом, ни умом, ни отвагой своей

На урода отца не похож"

Стоп. А не дурак ли я? Моё поколение как-то представляет себе исповедь по католическому варианту. По книгам, фильмам. В основном - в связи со всякими страшными тайнами и кошмарами. А православная исповедь нам мало знакома. Ну, отец Фёдор из "Двенадцати стульев". Воспользовался инсайдовской информацией и погорел.

"На четвёртый день его показывали уже снизу экскурсантам.

-- Направо - замок Тамары, - говорили опытные проводники, - а налево живой человек стоит, а чем живёт и как туда попал, тоже неизвестно.

-- И дикий же народ! - удивлялись экскурсанты. - Дети гор!"

Один из аргументов при введении Святой Инквизиции на Западе состоял в огромном количестве малолетних монашков, старательно исповедующих дам бальзаковского возраста. Сверстниц они тоже не забывали. Не отягчённые жизненным опытом, но весьма озабоченные сексуально, юноши в сутанах превратили таинство исповеди в сплошное безобразие. Поэтому на Западе достаточно жёстко установилось правило: исповедование без рукоположения - страшный грех и преступление. Это помогло, но только частично: один из бургундских епископов уже в конце Столетней войны хвастался, что увеличил население подведомственной территории более чем на сто двадцать детей. Незаконнорождённых, естественно. Он же епископ католический! Обет безбрачия и всё такое... Новорождённые бургунды и бургундки делались, большей частью, в ходе покаяния грешниц.

Очень удобно: и согрешила, и тут же, "не отходя от кассы", покаялась. "И сонмы ангелов небесных возликуют, глядя на раскаявшуюся душу". Что ж не совместить приятное для себя - с приятным для ангелов? "Ибо один раскаявшийся грешник любезнее Господу, чем десять праведников". Провести десятикратную девальвацию всех этих святош, всех этих наглых соседок-задавак... да ещё в глазах самого Господа... Это покруче дефолта 98 года.

На Руси всевозможное местное духовенство тоже вело себя... среднестатистически: устраивало из монастырей смесь публичного дома с кабаком. Тоже "гомосечило", "лесбиянило", и "тешило ретивое" с последующим "ликованием ангелов". Но на "Святой Руси" есть принципиальная особенность.