Париж

– Значит, вы одна из тех, кого нашел Люк Гаскон. Повернитесь кругом. Пройдитесь вперед. Теперь обратно. Расскажите мне о своем воспитании и образовании. – (Луиза повиновалась.) – Итак, вы прекрасно говорите по-французски и по-английски. Это редкость. Вы могли бы многого достичь в жизни, хотя это зависит от того, к чему вы стремитесь. Сколько у вас было мужчин?

– Ни одного, мадам.

– Если вы желаете преуспеть, то должны немедленно исправить это. Выбирайте с умом. Мои любовники сделали меня богатой. Остального я добилась благодаря своему таланту и тяжелой работе. Вы безжалостны?

– Нет, не думаю…

– Англичане при воспитании детей внушают им жалостливость. Это ошибка. Чтобы добиться успеха, нужно быть безжалостным. Мы называем это английским лицемерием. Вы лицемерны?

– Нет, мадам.

– Хорошо. Лицемеры быстро надоедают. Это их наказание. Никто не хочет с ними говорить. Найдите богатого любовника и станьте беспощадной. Девочки покажут вам, как нужно двигаться. Я буду платить вам немного. В дальнейшем, может быть, чуть больше, если у вас будет что-то получаться. – Дав краткие инструкции своей ассистентке, Шанель взмахом руки отпустила Луизу.

В последующие дни Луиза научилась походке моделей и, помимо этого, многому другому. Что касается богатого любовника, она решила подумать и об этом.

Прошло немного времени, и однажды вечером Люк, сидящий в ресторане, увидел, что к нему через зал идет Луиза. Он вежливо поднялся, приветствуя ее, и пригласил поужинать.

– Только салат. – Она улыбнулась. – Мне нужно немного похудеть.

– Как видите, я заказал бутылку хорошего бургундского. Один бокал не навредит вам. – Он налил вина.

– Я пришла поблагодарить вас. Шанель предложила мне поработать у нее моделью. Вы, похоже, знаете в Париже всех.

– Не всех, мадемуазель.

– Я даже буду зарабатывать. Мне кажется, я должна вам комиссионные. Ну, по крайней мере, подарок.

– Мне всегда очень приятно, когда удается помочь людям понять свое предназначение. Это мое искусство, если можно так выразиться. И вы уже преподнесли мне очаровательный подарок, разыскав меня здесь и сев со мной за стол.

Они немного поболтали. Люк ей нравится, решила наконец Луиза. С ним было так легко. И от него тонко пахло турецкими сигаретами, которые он всегда носил при себе. Он был очень внимателен к ней, расспрашивал о самых разных вещах и, казалось, воспринимал ее мнение со всей серьезностью. Ей льстило, что зрелый человек относится к ней с таким уважением.

Еще Луизе нравилась его внешность. Веком ранее, думала она, его легко можно было бы принять за члена влиятельного итальянского семейства вроде Медичи, который в двадцать лет получил звание кардинала и наслаждался плотскими утехами, пока не стал папой римским. Хотя нет, поправила сама себя Луиза. Прядь темных волос, столь изящно падающая на его широкий лоб, больше подошла бы метрдотелю, чем священнику. В общем, Луизе было понятно, что Люк знает, как очаровать девушку, и в ее глазах это не являлось недостатком.

– Простите меня, мадемуазель Луиза, – сказал он, – но, невзирая на все эти увлекательные события, происходящие сейчас в вашей жизни, я замечаю в вас тем не менее какую-то грусть.

Как он смог увидеть это? – изумилась Луиза.

– О, это пустяки.

– Возможно, любовь доставляет огорчения?

– Нет, – со смехом возразила она. – Пока ничего такого, месье. Мадам Шанель посоветовала мне найти богатого любовника, но я не знаю, как это сделать. Меня воспитывали совсем иначе.

– Я рад слышать это, – ответил он со всей искренностью.

– На самом деле, – призналась она, – я была не во всем честна с вами при нашей первой встрече. Но вы понимаете, девушке нужно вести себя осмотрительно. В общем, мои родители не так давно умерли, и я осталась сиротой. Живу я действительно как положено благовоспитанной девушке и учусь в университете, но иногда чувствую себя немного одиноко.

– Я уверен, что в Англии у вас немало друзей, мадемуазель, – сказал Люк. – Вы всегда можете вернуться к ним, если Париж наскучит вам.

– Да, – согласилась Луиза, – знаю. – Но потом, поскольку необходимость высказаться давно преследовала ее, она добавила: – Вообще-то, все гораздо сложнее. – И рассказала про свое удочерение.

Но не все. Она умолчала о том, как выяснила имя своей родной матери, и не назвала ни одной фамилии. Люк, несомненно, умеет слушать, но все равно он почти незнакомый ей человек. Всю личную информацию Луиза предпочла сохранить в тайне.

Люк выслушал ее до конца. Ну конечно. Теперь все стало понятно. Это и есть разгадка той тайны, которая привлекла его в Луизе с самого начала.

– То есть вы считаете себя француженкой. – Он задумчиво покивал. – И хотели бы отыскать своих французских родственников? У вас есть о них хоть какие-то сведения?

– Совсем мало, только имя моей матери. Но это все.