Париж

Ему повезло: у него хотя бы осталась маленькая церковь Сен-Жиль, где можно было преклонить колени. В Париже большинство храмов закрыли. Некоторые использовались как сараи. Великий Нотр-Дам обезобразили и превратили в Храм Разума. Но эта крошечная церквушка на левом берегу так неприметна, что ее оставили в покое. Разумеется, на дом Божий она больше не походила: колокол не звонил, под темными старыми сводами уже не найти распятия. А те несколько смельчаков, что остались от прихода, для молитвы пробирались сюда потихоньку.

Законны ли их богослужения? Священник и сам не был уверен. Немыслимые законы революции лишили Церковь всей собственности, запретили монастыри и прекратили все выплаты в Рим, но сделали священнослужителям одну уступку. Священникам разрешалось жить во Франции при условии, что они откажутся от подчинения папе римскому и станут обычными государственными служащими. В противном случае они должны были немедленно покинуть страну, если не хотели оказаться в тюрьме или под ножом гильотины.

Большинство церковников отвергли требования республики. Но кое-кто неохотно принял новый порядок, считая, что лучше хоть так служить своим прихожанам, чем вовсе оставить их.

К числу последних относился отец Пьер. Он не испытывал гордости за свое решение. И вообще не знал, правильный ли сделал выбор.

Помолившись, он поднялся. Все тело затекло: отец Пьер старел. А еще он был общительным человеком. Он любил поговорить и теперь, вынужденный подолгу находиться в одиночестве, страдал. Вздыхая, он направился к двери наружу.

Уже давно Этьен де Синь и его жена Софи не рисковали выходить на улицу. И сегодня они тоже остались бы дома, но погода выдалась такая чудесная, а у Софи был день рождения, и она призналась, что ей очень-очень хочется посмотреть на реку и на благородные очертания Нотр-Дама.

Они соблюдали все возможные предосторожности и выбирали самые тихие улочки. Вроде бы никто из прохожих не обратил на них внимания. Держась за руки, они постояли у реки и полюбовались стройными башнями собора. И были очень довольны своим решением прогуляться.

Теперь они возвращались домой, не забывая об осторожности. У них были все основания быть бдительными: они только что потеряли своего покровителя и стали беззащитными.

Этьену Жан-Мари Гастону Роланду де Синю шел тридцать первый год, его жене Софи было двадцать пять. Они очень любили друг друга.

Этьен был выше среднего роста, стройный, светловолосый и голубоглазый. У него были идеально правильные черты и мягкое выражение лица. В отсутствие жены его просто назвали бы красавчиком. Но когда она находилась рядом, в нем проступала внутренняя сила: сразу становилось ясно, что он будет защищать Софи до последней капли крови.

Они поженились пять лет назад, и единственной их печалью было то, что после двух выкидышей Господь так и не дал им ребенка. Но их вера была сильна, они все еще надеялись.

Оба они были людьми просвещенными.

Среди их поколения образование стало весьма модным. Пресытившись пышностью и праздностью старого королевского двора, многие их друзья приняли идеи свободы и разума близко к сердцу. Молодые дамы стали носить более простые классические платья, подобно женщинам Римской республики. Мужчины обсуждали реформы. Славные герои вроде маркиза Лафайета, который воевал вместе с Вашингтоном, когда американские колонисты добивались независимости, говорили о честных, чистых добродетелях Нового Света. Возможно, считали некоторые, Франции следует объединить лучшее из традиционного с новым и заменить старую скрипящую власть аристократии на нечто более современное, например на конституционную монархию, как в Британии.

В двадцать лет вступив во владение родовым имением, Этьен думал, что с помощью своего богатства мог бы сделать мир лучше.

Он любил старый замок и людей, которые жили и работали там, а они любили его. Когда он отправился в Париж и столкнулся с большим миром, то понял, что в его душе горит неиссякаемая любовь ко всем живущим на земле. Он сожалел, что родился слишком поздно и не может принять участие в американских приключениях Лафайета. Но казалось, что во Франции тоже вот-вот начнется новый великий этап развития человеческого духа, и Этьен надеялся, что сумеет сыграть в нем скромную роль.

Все эти взгляды и устремления Этьена полностью разделялись его женой. У Софи было круглое лицо, обрамленное каштановыми волосами, розовые щеки, алые губы и большие карие глаза. Дочь генерала, Софи в жизни не причинила вреда ни единой живой душе, но свои убеждения умела защищать с такой решительностью, что отец гордился бы ею.