Париж

Прошел месяц. Шарли не сидел сложа руки. Для начала он записал имена всех офицеров, которые регулярно посещали заведение Луизы, и попытался выяснить, каковы обязанности каждого из них. Также он составил список людей, которые при желании могли бы оказаться полезны. Благодаря его положению и репутации его семьи как симпатизирующей Германии Шарли часто был гостем на приемах, которые давали немецкие офицеры в реквизированных парижских особняках.

– Примечательно то, – говорил он, – что, помимо нового хозяина и горстки его соотечественников-офицеров, я вижу на этих приемах примерно тех же людей, что и до войны.

Но это означало, что он мог без помех и особого риска собирать информацию. Оставалось только найти способ использовать ее.

Сгущались ноябрьские сумерки, когда дворецкий объявил Мари, что у дверей находится пожилой французский коллекционер, который слышал, что у нее могут быть гравюры на продажу. Она тут же попросила пригласить посетителя.

Маскировка была превосходной. Шаркая ногами, с низким поклоном в гостиную вошел старик лет семидесяти. Только когда они остались одни, он выпрямился и внимательно посмотрел на Мари. Она узнала того самого британского офицера.

– Вы очень умно составили свое сообщение, мадам, – заметил он. – Чем могу быть полезен?

– Как вы здесь оказались? – не могла не спросить она.

– С помощью парашюта, мадам виконтесса, – ответил он с улыбкой.

Она быстро объяснила, что ее пасынок Шарли хотел быть полезным отечеству и что было бы лучше, если они встретятся один на один. Офицер тут же назвал место в парке Монсо, где он будет ждать Шарли на следующий день, и быстро ушел.

Когда Шарли повидался с ним и рассказал, какие сведения у него уже имеются, англичанин удовлетворенно кивнул и пообещал, что скоро с ним свяжутся.

– Вы как раз такой человек, который нужен полковнику Реми, – заметил он.

– Полковник Реми? – Это имя ничего не говорило Шарли.

– Кодовое имя. Так безопаснее, – пояснил англичанин и исчез.

Через неделю Шарли получил свои первые инструкции от полковника Реми. Ему сообщили, какую именно информацию ждут от него в первую очередь и адрес, где он должен оставлять свои отчеты.

Вскоре Шарли тщательно записывал все, что мог разузнать о казармах, дорогах и железнодорожных путях, которыми пользовались немцы, о местах, где хранились боеприпасы и взрывчатка, а также все, что ему казалось полезным для организации в будущем диверсий.

Да, это все была нужная информация, он понимал это. Но ему хотелось делать что-то более заметное. Ему велели проявлять терпение. Однако в этом Шарли не был силен.

– Я хочу действия, – признавался он отцу.

По прошествии нескольких недель Роланд, наблюдая за растущим раздражением сына, решился назвать ему имя человека, который, возможно, сумел бы помочь.

– Понятия не имею, состоит он в Сопротивлении или нет, – сказал он, – но в свое время я наводил о нем справки. Он социалист и, я почти уверен, против Германии. Может, он сведет тебя с нужными людьми. Но только ничего не говори им о своей работе на полковника Реми. Эти две сферы деятельности нельзя смешивать, иначе ты рискуешь подвергнуть всех опасности.

Через несколько дней, когда старший Ле Сур вышел из своего дома в Бельвиле, его вдруг догнал спортивного вида молодой человек почти такого же роста, как его сын, и зашагал рядом. Жак с недоумением посмотрел на него.

– Месье Ле Сур?

– Возможно.

– Я Шарли де Синь. Меня послал к вам отец. Мы можем поговорить наедине?

– Зачем это?

– Мой отец говорит, что вам можно доверять.

– Надо же. И почему он так считает?

– Не знаю. Он сказал только, что вы были товарищами во время Великой войны.

– Он так сказал? – Ле Сур все взвесил. – Откуда мне знать, что вы его сын и что это он послал вас?

– С его слов мне известно, что он просил вас в случае его гибели передать мне кое-что. – И Шарли достал из кармана старую самодельную зажигалку, сделанную из стреляной гильзы.

– Он еще что-нибудь говорил?

– Да. Сказал, что мы не должны стрелять друг в друга, пока Франция не освобождена.

Ле Сур медленно кивнул:

– Тут за углом небольшое кафе. Можем поговорить там.

Когда они закончили беседу, Ле Сур предложил, чтобы Шарли взял себе оперативный псевдоним. Шарли подумал немного и улыбнулся.

– Зовите меня Бон Ами, – сказал он.

Ведь именно этого он хотел – быть хорошим другом.

Впервые встретившись со Шмидом, Люк Гаскон подумал, что молодой немец не так уж плох – для человека из гестапо.

Стоял морозный декабрьский день 1941 года. Из России только что пришла новость о том, что немцы потерпели крупное поражение. В первые месяцы они вихрем пронеслись по Южной России и захватили город Киев. Но потом столкнулись с таким яростным сопротивлением на подступах к Москве, что вынуждены были отступить.

В кафе Гасконов новость была встречена с энтузиазмом. Сто с лишним лет назад сам император Наполеон не сумел покорить Москву, и если бы это удалось Гитлеру, то гордость французов была бы уязвлена.