Париж

В приемной находилось несколько человек, также желающих увидеть кардинала. Шарль подошел к двери в противоположном конце помещения, и ее немедленно отворили для него. Спиной чувствуя завистливые взгляды, он вступил в следующую комнату. Там было пусто. Но из низкой двери в дальнем углу вскоре появилась фигура.

Довольно неприметная фигура – обычный монах, давно миновавший середину жизни. Более того, по мнению Шарля, монах выглядел бледным и нездоровым. Он увидел де Синя и едва заметным движением век показал, что узнал посетителя.

Отец Жозеф, серый кардинал. Это он, словно тень, стоял возле кардинала Ришелье. Ходячая совесть. Человек неразговорчивый, сама таинственность которого внушала страх.

Отец Жозеф и кардинал вместе работали над осуществлением грандиозного замысла – уменьшить влияние Габсбургов. Франция была окружена: на юге Испания, на востоке Священная Римская империя и Голландия – все эти государства находились под полным контролем мощной династии. Следовательно, в интересах Франции было ослабить габсбургскую угрозу. Можно было любить или не любить Ришелье, но никто не мог сомневаться в его преданности Франции; это и стало одной из причин, по которой де Синь пошел на службу к кардиналу. А вот отец Жозеф в борьбе с Габсбургами руководствовался иными побуждениями. Австрийцы не желали воевать с Турцией, что и понятно: Турция граничила с их империей. Зачем Габсбургам затевать конфликты так близко к собственному дому? Однако стареющий монах хотел, чтобы весь христианский мир объявил новый Крестовый поход против турок-мусульман, и этой идее он посвятил всю жизнь. Сначала ослабить Габсбургов, потом повести Францию на восток, как в старые добрые времена, покорять мусульман.

В глубине души Шарль считал, что новый Крестовый поход – это верх глупости и не принесет стране ничего, кроме разорения.

Однажды его призвал к себе Ришелье, и во время их беседы присутствовал отец Жозеф.

– Отец Жозеф хочет, чтобы Франция возглавила новый Крестовый поход против турок, – заметил тогда с улыбкой кардинал. – Что вы думаете об этом, де Синь?

К счастью, к тому времени Шарль уже хорошо знал правила игры.

– Мои предки были крестоносцами, ваше преосвященство, – с низким поклоном в сторону монаха ответил он. – Мы верим, что наш род идет от Роланда, боевого спутника Карла Великого, который погиб, сражаясь с испанскими мусульманами.

Умный ответ. Складывалось впечатление, будто он сказал все, в то время как он не сказал, по сути, ничего. Монаха его слова, по-видимому, удовлетворили, а Ришелье улыбнулся.

Первое правило выживания: никогда, никогда не говори никому, что ты на самом деле думаешь.

Поэтому тем вечером Шарль почтительно склонился перед монахом. Вблизи его нездоровый вид еще более бросался в глаза. Наверное, долго он не протянет. И это, скорее всего, будет только к лучшему.

Шарль вошел в ту дверь, откуда появился отец Жозеф, и оказался в кабинете кардинала.

– Присядьте, мой дорогой де Синь, – негромко проговорил Ришелье, писавший письмо. – Я скоро закончу.

Шарль сидел тихо. Кабинет был высоким и просторным, но без лишней роскоши. Вдоль стен выстроились полки с книгами в кожаных переплетах – Ришелье увлекался собиранием книг. Этот кабинет мог бы располагаться в Ватикане, а не во дворце придворного. Покровитель новой Французской академии, ценитель искусств, тонкий дипломат… Ришелье по рождению был французом, но по сути – итальянским князем Церкви.

Со своего стула Шарль наблюдал за великим государственным деятелем. Высокий, элегантный, с красивым, тонко очерченным лицом, с аккуратной небольшой бородкой и задумчивым взглядом. Как это часто случалось и в прошлом, размышлял де Синь, Господь послал Франции в час нужды именно такого человека, какой требовался.

Когда в 1610 году обаятельного старого пройдоху Генриха IV убил фанатик, его наследником стал маленький мальчик и регентшей при юном Людовике XIII была назначена вдова Генриха, Мария Медичи. Не верится, думал Шарль, чтобы кто-нибудь из прославленного рода Медичи оказался глупцом, но королева-мать умом точно не отличалась и правила из рук вон плохо. С точки зрения Шарля де Синя, за все время своего регентства она сумела сделать для Франции только три хорошие вещи: покровительствовала замечательному художнику Рубенсу, построила для себя прелестный дворец, который назвали Люксембургским, в километре к югу от реки и к западу от университета, и, наконец, это она сделала кардинала Ришелье министром.

Людовику XIII не сразу удалось забрать власть из рук матери. Но хотя он весьма успешно боролся с заговорщиками, повседневное руководство страной казалось ему скучным, и он все больше и больше административных обязанностей передавал Ришелье. И это было лучшее, что он мог сделать. Почти двадцать лет их дуэт прекрасно правил Францией.

Кардинал закончил писать и внимательно перечитал письмо перед тем, как запечатать. У него был утомленный вид.