Париж

Но едва кто-то из завсегдатаев кафе воскликнул: «Поделом Гитлеру!» – как в дверях появился молодой человек в черной гестаповской форме. Он прошел к стойке и заказал выпить.

Над столиками повисла гробовая тишина. Люк в этот момент оказался в кафе и не растерялся: с подчеркнутым радушием приветствовал гестаповца и представился как владелец и кафе, и ресторана по соседству. Умело оказывая военному знаки внимания, Люк завязал с ним разговор. Вскоре он нашел удобный предлог, чтобы заверить немца в своей поддержке Петена и намекнуть, что является кладезем самых разнообразных сведений о городе. А военный рассказал, что его фамилия Шмид, что его родители были фермерами, у него есть замужняя сестра и работает он в гестапо.

Карл Шмид имел непримечательную внешность. Если бы не черная форма, он сразу потерялся бы в любой толпе. Средний рост, мышиного цвета волосы. Только его бледно-голубые глаза оставляли след в памяти.

Когда он ушел, один из постоянных посетителей кафе едко заметил, что уж очень старательно Люк обхаживал немца.

– Зачем раздражать гестапо? – Люк только плечами пожал. – Я не хочу, чтобы к нам цеплялись.

Но на самом деле он уже решил, что этот молодой офицер мог бы ему пригодиться.

Люк всегда умел заработать себе на жизнь. Его первой задачей было обеспечить ресторан продуктами. Хорошо знакомый с черным рынком, он умудрялся держать ресторан на плаву, но его доходы сократились. Раздобыть немного кокаина он мог и во время оккупации, однако большинство его клиентов покинули Париж, а высокопоставленные немецкие офицеры, которые тоже были не прочь побаловаться наркотиком, имели свои каналы поставки. С Луизой Люк больше не виделся, но его возмущал тот факт, что она, должно быть, зарабатывает кучу денег в своем «Приглашении к путешествию», а с ним не делится. Пока Люк ничего не мог с этим поделать, но он поклялся себе, что однажды заставит Луизу пожалеть о том, что она так обошлась с ним.

Пока же, однако, надо было жить своим умом. Естественно, Люк уже не в первый раз задумывался над тем, какую выгоду он мог бы извлечь из оккупации. Люди вроде Марка Бланшара и Луизы общались с немцами в светских салонах. У Люка был иной круг общения. И молодой Карл Шмид, офицер гестапо, мог оказаться как раз тем человеком, который ему нужен. Два дня спустя Люк отправился к нему в ведомство.

Карл Шмид сидел за своим рабочим столом и размышлял. Ему было двадцать восемь лет, и ему очень везло в жизни.

Взять хотя бы для начала то, что он в Париже – в городе, в котором всегда хотел побывать и даже мечтать не смел о том, чтобы жить здесь.

И его рабочее место просто загляденье. Не его личный кабинет, конечно, это всего лишь скромная комнатка. Но все здание было просторным и находилось на одном из самых красивых проспектов мира.

После Великой войны широкий величественный проспект, который шел от Триумфальной арки к Булонскому лесу, был переименован в честь знаменитого французского военачальника: авеню Фош. Гестапо сделало отличный выбор, когда расположилось в трех зданиях на этой улице. «Я работаю на авеню Фош, – писал Карл домой родителям, – и это очень хороший адрес».

Появление Люка не стало для него полной неожиданностью. Еще во время их первой беседы в кафе Шмиду показалось, что этот угодливый француз имеет все задатки хорошего информатора. Он даже собирался зайти в то кафе еще раз и проверить свои впечатления.

То, что Люк не стал тянуть время, понравилось гестаповцу.

– Я не мог быть откровенным при людях, лейтенант Шмид, – вежливо сказал Люк, – но я знаю Париж лучше многих. Если бы я мог помочь…

– Вы рассчитываете, что вам будут платить? – спросил Шмид.

– Если мои услуги окажутся полезными. Человек должен что-то есть.

Давать деньги вперед Шмид не собирался и счел хорошим признаком то, что француз об этом не просил.

– Я смогу платить вам немного. – Шмид внимательно смотрел на Люка. – Если вы узнаете о какой-либо незаконной деятельности или о планирующихся диверсиях…

– Сам я стараюсь избегать людей, которые могут быть замешаны в такие дела, – осторожно заметил Люк. – Но иногда волей-неволей слышишь всякое. – Он помолчал. – Может, вам еще что-то нужно?

– Вермахт уже конфисковал ряд произведений искусства, о чем скоро станет известно. Но в Париже столько шедевров, и часто они находятся в руках преступников. Особенно это касается живописи. В таких делах я проявляю личную заинтересованность.

– Я понял. – Люк кивнул. – Владельцы должны быть арестованы. После чего можно конфисковать картины. Выгодное дело.

– Я же сказал, что вам будут платить.

– Я наведу справки. – Люк склонил голову. – На это потребуется время.

– Приходите ко мне в начале каждого месяца, – приказал Шмид. – Если что, я знаю, где вас найти.

Время покажет, будет ли от этого ловкого француза какая-то польза, подумал Шмид.

В последующие месяцы Люк все более убеждался, что его личные интересы лежат на стороне немцев.