Париж

– Ты будешь платить чужим людям за жилье вместо того, чтобы приносить деньги в семью, – проговорила мать.

– Только пока я работаю за рекой.

Родители больше ничего не сказали. Тома вел себя как эгоист и понимал это.

Жилье он подыскал довольно легко.

Почти в каждом доме Парижа под крышей находились помещения для прислуги. Это могла быть как мансарда с окном, так и обшитая досками каморка размером со шкаф. Не занятые слугами помещения хозяева иногда сдавали беднякам.

Объявление в газете привело Тома к дому одинокого пожилого господина, который жил с единственным слугой прямо напротив строительной площадки, надо было только перейти реку. Старинная улица Помп, на которой стоял этот дом, шла в направлении авеню Виктора Гюго. Предъявив доказательства того, что его работодателем является сам знаменитый Эйфель, Тома сумел договориться об аренде крошечной комнатки со скрипящими полами на чердаке. В ней умещался матрас и даже имелось круглое оконце, за которым виднелись крыши соседних зданий. Хозяин просил символическую плату, а главное – от нового жилища Тома было рукой подать до моста Иена, который вел прямо на стройплощадку.

Поселившись там, Тома каждое воскресенье навещал родителей и всегда отдавал матери все свободные деньги.

Каждое утро, приходя на стройку, Тома ощущал прилив гордости. Как рассказывали газеты, всего три года назад в Америке воздвигли Монумент Вашингтона высотой сто шестьдесят девять метров, который стал высочайшим сооружением в мире, оставив позади египетские пирамиды и средневековые шпили Европы. Но башня месье Эйфеля не просто побьет рекорд. По высоте она вдвое превзойдет американский обелиск. Это будет триумф Франции.

Тем не менее на огромной стройплощадке было тихо и пустынно. Четыре мощные опоры башни казались руинами древней крепости. И когда из них стали расти сужающиеся кверху четырехгранные колонны, а монтажники приступили к высотным работам, пространство под ними почти всегда было безлюдно.

– Почему тут никого нет? – спросил однажды у Тома случайный посетитель.

– Потому что месье Эйфель – гений, – гордо ответил Тома. – На стройплощадке одновременно находится не более ста двадцати рабочих. Мы одни возводим башню.

Заготовки. Вот в чем был секрет.

На заводе изготавливали балки и предварительно соединяли их в секции по четыре с половиной метра и не более трех тонн весом. Каждый день огромные конные повозки привозили на площадку ровно столько секций, сколько требовалось на день работы. Большие паровые краны поднимали секции на нужную высоту, и под придирчивым надзором Жана Компаньона Тома и его товарищи – верхолазы, как они себя называли, – устанавливали их на место, забивая молотами раскаленные заклепки.

– Точность потрясающая, – рассказывал Тома своим родным. – Каждая деталь встает на место идеально, все отверстия для заклепок совпадают до миллиметра. Мне не приходится останавливаться в работе. – Он широко ухмыльнулся. – Башня растет не по дням, а по часам. А иначе нельзя, – добавил он. – Выставка открывается через восемнадцать месяцев.

Вскоре после начала работы на стройке он взял туда Люка и показал ему, как все организовано. На Люка новая работа брата произвела большое впечатление.

– А как ты переносишь высоту? – спросил он Тома.

– Отлично, – улыбнулся тот. – Никаких проблем.

Старшина верхолазов Жан Компаньон был крепким работягой, манерами напоминавший закаленного в битвах сержанта. Его зоркие глаза не упускали ничего. Но Эйфель и сам почти каждый день приходил на стройку. Тома не лез на глаза великому инженеру, чтобы не мешать, но если Эйфель замечал молодого рабочего, то неизменно кивал ему с дружеским видом.

Четыре огромные «лапы» башни росли вверх и к середине, так что создавалось впечатление, будто они являются углами гигантской пирамиды. День за днем поднимались все новые и новые балочные секции. К концу августа высота колонн составляла уже более двенадцати метров.

Однажды вечером, закончив работу, Тома оглядывал будущую башню.

– Ну, юный Гаскон, нравится вам работать верхолазом? – вдруг услышал он обращенный к нему вопрос.

– О да, месье Эйфель. Здесь все отлично организовано.

– Спасибо. – Инженер улыбнулся. – Я старался.

– Наверное, этот этап самый простой, – рискнул поделиться своими размышлениями Тома. – Вот когда мы поднимемся выше…

– Вовсе нет, молодой человек. Самое трудное – это то, что мы строим сейчас. – Эйфель обвел рукой четыре «лапы», склоненные к центру. – Эти колонны имеют наклон в сорок пять градусов. Вам ничего не кажется странным?

– Ну… – Тома не хотелось признаваться в том, что у него действительно были сомнения, однако знаменитый инженер ободряюще кивнул ему. – Разве они не упадут? – наконец осмелился он спросить.

– Вот именно. По моим подсчетам, они упадут десятого октября. А если быть еще точнее, упадут, когда достигнут высоты в двадцать восемь метров. – Он улыбнулся. – Но этого не случится, мой молодой друг, потому что мы соорудим для них большие деревянные опоры. Вы видели контрфорсные арки Нотр-Дама?

– Да, месье.