Париж: анатомия великого города

Подъем самосознания горожан сильно помог Гуго Капету (прозванному в честь сарра[33], который он носил в знак веры), ставшему во главе Нейстрии (позднее эту территорию стали называть Западной Францией) и города Парижа. Коронация Гуго в 987 году поистине была поворотным моментом в истории города. Именно тогда Франция и Париж стали единым целым. В отличие от времен правления франкских королей Париж сделался не только официальной столицей. Именно рост авторитета Парижа навсегда изменил страну, которой до 1328 года предстояло править Капетингам. И хотя эта семья произвела на свет ряд простоватых королей, они тем не менее смогли создать двор хитрых политиканов, смелых и искусных солдат, умных администраторов, всемирно известных ученых и святых, выстроивших репутацию Франции XIV века как величайшей страны Западной Европы.

Однако все эти величайшие свершения в то время не казались такими уж значимыми: с востока и юга на страну надвигалась военная угроза, решать проблему следовало незамедлительно. Самих парижан больше занимали перемены в обществе, происходившие, казалось, с невероятной скоростью. Кардинальный поворот в общественной жизни времен первых Капетингов обеспечило усиление власти королевских вассалов. За весьма короткий срок земли, не принадлежащие короне, оказались в руках придворных вельмож, которые учредили собственную систему правил жизнеустройства, налог на ловлю рыбы, на мельницы и на право разгружать товары в прибрежных деревнях. Жизнь низших классов общества (простолюдинов, servos, как их продолжали называть по латыни) в литературе практически не описана. Но именно крестьяне, солдаты, вольнонаемные работники, проститутки и бродяги стали источником потенциальной опасности для представителей правящего класса: оставаясь вне закона или влияния короны, отверженные создали собственное общество, живущее по своим правилам, не чтящее государственных законов.

Париж, однако, все еще не был первейшим городом Европы, как назовет его некий монарх уже в недалеком будущем. Большую часть своей истории Париж в лучшем случае играл роль процветающего провинциального центра или военной штаб-квартиры двух королевских династий, представители которых были равнодушны к судьбе города. Пала Римская империя, настали худшие времена: Париж отдалился от всех цивилизационных центров и оказался на грани уничтожения.

К началу нового тысячелетия город сосредоточил в себе экономические возможности и религиозную мысль страны. Примерно столетие прошло после нападений северян, и Париж снова начал расширять границы на юг и север. Были восстановлены городские мосты, по обоим берегам реки воздвигли новые церкви. Левобережье от нынешней улицы Галан до Сен-Андре-де-Ар было засажено виноградниками. Святые отцы высоко оценивали смелость и веру горожан, выстоявших перед лицом врагов, не забывая, конечно, благодарить Женевьеву и Дионисия за спасение города.

Только послушайте, как поют парижане!

Опасения парижан по поводу происходящего вне стен города, в чужом мире, объясняются беспокойной историей Парижа. В 891 году Сен-Бертен писал в «Хрониках», что жизнь вне Парижа полна бандитов и «ужасной анархии». Провинциалы же потешались над предрассудками жителей столицы и обвиняли их во всевозможных беззакониях и грехах, от кровосмешения до каннибализма. С древности, еще до времен Лютеции, население города составляли кельты, римляне и франки. Позднее в город прибыли бургундцы, бретонцы, овернцы, норманны, пикардийцы, бельгийцы, евреи, алеманы, греки и даже англичане. Они приезжали в столицу Франции в поисках любви, работы или истинной веры. Голод и войны провоцировали и сдерживали волны миграции. В раннем Средневековье появился новый тип парижан, значительно отличавшихся от провинциалов языком и манерой поведения. Наплыв иммигрантов способствовал тому, что парижане перестали отождествлять себя с местом рождения или прежнего жительства.

Сегодня вне границ старого города, в banlieue, арабы, чернокожие африканцы, выходцы из Восточной Европы и азиаты наполняют французский язык новыми словами и смыслами, рождая новую тайную речь Парижа. Расисты и борцы за чистоту речи считают, что слова польского, арабского, румынского, турецкого, сербского и хорватского языков засоряют литературный французский, как идиш, пикардийское, фландрийское, константинопольское, сирийское, арамейское наречия и языки разрушали средневековый французский: под таким воздействием и родился современный сленг, на котором говорят улицы Парижа. На улице Бельвилль, например, беспрестанно звучит мандаринский диалект китайского, что неудивительно: в основном здесь живут выходцы из юго-восточной Азии. На улице Сен-Дени обосновались проститутки из Албании, Косово и африканских стран, окружающих великую Сахару.