Париж – это всегда отличная идея

Джерри подтолкнул ко мне несколько разворотов газеты Irish Times. Я налила себе чашку кофе и опустилась в кресло.

– Вы часто бываете в Ирландии? – спросила Мэри.

– Нет, второй раз в жизни, – ответила я. – Впервые я приехала около семи лет назад, когда окончила колледж и в течение года работала за границей.

– Пыталась продлить беззаботные студенческие годы? – поддразнил Джерри.

– Именно, – я улыбнулась. – Я объездила большую часть Европы и планировала отправиться в Азию, Африку и Южную Америку, но жизнь изменила мои планы.

– Так оно и бывает, – сказала Мэри. Я подозрева- ла, что в этой фразе заключен немалый жизненный опыт.

– Мы здесь для того, чтобы проехаться по кольцу Керри, а еще посмотреть выставку бордер-колли на ферме О’Брайенов, – сказал Джерри. – Мне всегда нравилась эта порода, и я хочу увидеть их в действии.

– Выставка бордер-колли? – я почувствовала, как мое лицо потеплело при упоминании о ферме. Это ли не прекрасный шанс для меня? Раньше они не устраивали никаких выставок собак, что было удивительно, потому что Фиона была готова на все ради мистера О’Брайена. – Звучит заманчиво.

– Да, если ты любишь собак, – кивнул Джерри.

– Мы поедем после завтрака. Ты должна к нам присоединиться, – добавила Мэри. – Если, конечно, ты здесь не для того, чтобы брать уроки у Дарби.

– О нет, – ответила я. – Не думаю, что я смогу так изогнуться.

– Понимаю, – произнес Джерри со смехом.

– Но я люблю собак, – сказала я.

То, что у меня не было собаки, не означало, что я их не любила. Поехать на ферму с Парксами действительно было удачной идеей. Если Колин не узнает или не вспомнит меня или если я вдруг потеряю самообладание, я могла бы просто зацепиться за Парксов и притвориться, что никогда раньше не была на ферме О’Брайенов. И даже если он меня вспомнит, но что-то пойдет не так, то Парксы станут моим спасением. Так или иначе, я уеду вместе с ними, так что все прекрасно.

– Тогда решено, – подытожила Мэри. – Мы поедем вместе.

Оглядываясь назад, можно честно сказать, что сесть с ними в машину было смелым, но необдуманным решением. Дорога к ферме была крутой и опасной, но Джерри вел машину не так осторожно, как следовало бы это делать на извилистой дороге. О нет, канадец восьмидесяти с чем-то лет вел машину так, словно был коровой, бегущей наперегонки с другими к амбару.

Я пристегнулась на заднем сиденье, и, когда Джерри нажал на педаль газа, мне захотелось помолиться (что было для меня в новинку, потому что я никогда не была особо набожной). Но – Джейсус! как говорили местные, – в тот момент, когда Джерри слишком резко свернул на повороте и показалось, что машина вот-вот встанет на два колеса, я обнаружила, что в памяти моей сохранились какие-то обрывки, и откуда-то выскочило «Святая Мария, Матерь Божия, молись о нас, грешных, ныне и в час смерти нашей».

«И пожалуйста, пусть этот час настанет не прямо сейчас», – от себя добавила я. Я ведь даже Колина еще не нашла. Я едва подавила желание перекреститься. Машина выровнялась, и я только-только успела перевести дух, как вдруг Джерри с вершины холма увидел вдалеке что-то, что привлекло его внимание. Они с Мэри посмотрели в ту сторону, и, конечно же, в тот самый момент машина опасно накренилась. Я сдержала крик, опасаясь, что он испугает Джерри и машина слетит с дороги.

Хоть я и не религиозна, но в тот момент была готова молиться хоть на банан, главное – прибыть на ферму в целости и сохранности. Мэри, в свою очередь, и глазом не моргнула, когда муж сел за руль. Резкий поворот, крутой поворот, двойной разворот назад – все это Джерри проделал, ни на йоту не снижая скорости. По прибытии он припарковался между туристическим автобусом и микроавтобусом, все так же не сбавляя скорости.

Мне захотелось выпрыгнуть из машины и поцеловать землю. Съеденное бурлило у меня в животе, устраивая там настоящий бунт. Я вспотела, задыхалась и, подозреваю, была такой же зеленой, как окружающие нас холмы. Мне потребовались усилия, чтобы удержать завтрак внутри.

– Челси, иди сюда, ты же все пропустишь! – Мэри окликнула меня с платформы, где они с Джерри присоединились к туристам из набитого автобуса.

– Сейчас буду, – сказала я. Но идти я не могла. Тряска и тошнота выбили меня из колеи, и сейчас я пребывала в самом что ни на есть экзистенциальном кризисе.

О чем я только думала? Я не смогу даже посмотреть Колину в лицо. Прошло уже семь лет! Я предстану перед ним как какая-то сумасшедшая бывшая подружка, если он вообще меня вспомнит. Вполне вероятно, впереди меня ждали только унижение и разочарование.

Должно быть, я была не в своем уме, если думала, что справлюсь с этим. Неужели только вчера я воображала, как мы, стоя на разных концах поля, встретимся глазами и бросимся друг другу в объятия? Этого никогда не случится!