Париж между ног

А потом мы так с ней и стоим, молчим. Она смотрит в зеркало. Приняла такой независимый гордый вид! А я в отражении том, словно побитая собака с хвостом, что висит, словно плеть за спиной. Стоим и молчим! Первая она не выдерживает и мне говорит.

— Ну и что, так и будем стоять? Давай лучше поговорим? Может нам надо так именно…

— Расстаться? — Спрашиваю сама, обжигаясь смыслом.

Она, гордо вскинув головку, проходит мимо меня, а я в последнюю секунду почему-то ее хватаю за край рукава!

— Что? Что? Зачем!

Потом все словно выстреливает из меня в нас! И как будто бы эта волна, разрывая время, бросает друг к дружке…

— Мари!

— Бест!

М…м…м!!! Ах, ах!!! От поцелуя удар, молния, все сметая! Я забываю все! Кто, где я, что я вот такая сейчас и только ощущения, прикосновения, от нее, к ней, ее телу, горячей и мощной волной все во мне сминая, и я, теряя рассудок, шепчу ей бесстыдно…

— Хочу…

И уже вспыхивая, разрываясь от напряжения этих мгновений ожидания, замирая всем на свете, я слышу от нее…

— Я хочу, я тебя, я хотела все время …сказать… что….

Вы представляете, что произошло? Что? Осуждаете? Не принимаете? Ну что же, так и должно! Вы скажите, а что же хотите от них вот таких! А каких? Многое вы понимаете? Кто вообще может понять женщину? Кто?

Ах, вы о том, что беременная? А беременная, это самая что ни на есть женщина из женщин! Понятно? А что? Вы пробуете возражать?

Вот тут, мой милый читатель, я оставляю тебя в твоем понимании…

Как хочешь, так и понимай, что и как между нами произошло… А что? Одни тут же с брезгливостью книгу может быть отодвинут. Хлопнут страницами! Хлоп! Дура! Скажут.

А другие, потирая руки… Ну же и что же? Давай городи огород свой, ведь такого не может быть! И тоже вслед, от того, что прочтут тут! И скажут, ей богу скажут, а почему бы и нет?

А вот вы, кто остался, предан сюжету и героиням, прочтут….дальше….

— Мария?

— Что милая?

— Скажи мне, как ты, вот так и с ней?

— А что тут сказать? Все как-то само взяло и произошло…

— Это она?

— Да! Но и я тоже…Сначала только она, а потом уже я… Понимаешь, она не такая как…

— Как я?

— Не обижайся, но так. Она совсем другая…

— Красивая?

— Да, очень!

— И что, настолько, что ты в нее сразу?

— Нет, не сразу, но по правде, не пропустила мимо, запомнила. Ну вот, сама посуди. Я приходила на занятия, а они все на меня как на инопланетянку! А как же? Они и я из Парижа! Да тут еще о каких-то далеких народах. Невольно, как представишь себя в их гематиях, туниках, палиях, так и хочется ощутить их шелковистость, касание легкое… Я им рассказываю, а сама ощущаю, как они чувствуют, понимаешь, ну так же, как я, это обнажение тела, соприкосновения легкой одежды…

— Нет! Я думаю, что ты им так рассказывала, чтобы они именно так и почувствовали! Я так поняла. Ну откуда им из их деревень, от навоза, от нищеты и …

— Так, не скажи! Ты знаешь, я тебе уже рассказывала, как с ним, Хозяином, мы по деревням, да в парных как там с ним…

— Постой, как это ты с ним? Он что же и тебя к своему…

— Нет, у него не такой! А вот, я запомнила, как он всем им, он о нем и они так, что, мол, вот такой у него вот…

— Что, он говорил и называл его …..? Он так говорил?

— Нет, вовсе не так! Это я все слышала и видела, а у него был, ну этот, и даже не знаю, это слово можно произносить или нельзя?

— А почему нельзя? Скажи? Ну и как он о себе?

— Да вот так, всегда как показывал его, так и говорил, что у него… елдык!

— Что?

— Вот видишь, я предупреждала, а ты меня вынудила, и я вот взяла, и сказала, я знала …

— Ничего ты не знала! И потом это слово — оно не матюг.

— Как? Тогда почему как он так скажет, то все они, кто рядом сидят и хихикают, радуются! А чему? Такому размеру? Такому слову о нем? Кстати, ни сразу же ведь с ним, с таким хорошо…

— Ну, а ты? Как? Наверное, не сразу нашла это в нем?

— Конечно же, о чем ты говоришь? Просто он, понимаешь, меня совращал, совращал постепенно. Каждый раз затаскивал к ним туда в баню, заставлял меня им помогать, подключал в свою игру. И я, знаешь, мне стыдно признаться в том и сказать, но мне как-то стало потом именно этого, грубого, наглого не доставать! Я даже сейчас, как подумаю, то знаешь, меня от всего того даже одного напоминания волнует меня все и возбуждает. Вот как я увлеклась.

— Прости, что сморозю может быть глупость, а увлеклась, это как и куда?

Потом она мне о таких сторонах своего заключения сексуального, что я только и спрашиваю:

— Как и туда? А так разве можно? А я ведь такого даже не знала!

Потом спустя какое-то время.

— Ну, Мари, ты меня удивила! Ей богу! Это что же сейчас получается, что ты словно школу заканчиваешь, а я словно в первый класс! Так?

Ну и как ты теперь с этой Розой? Что ты ее так же, как научилась? Ну что ты молчишь, отворачиваешься? Я представляю, как ты с ней сейчас… Я бы так не сумела. Ей богу, так что ты уже и меня прости. Видишь, какая я и потом…

— Разлюбила? Ты так хотела сказать?