Париж на час

Седов тотчас перезвонил этой Ольге Дмитриевне. Он сразу понял, кто это, вспомнил все, что рассказывала о ней Саша. Голос у этой дамы был приятный, масляный, глубокий. Быть может, сообщение, которое она отправила Седову, и было сумбурным, по телефону же она говорила очень гладко, точно подбирая слова, и все, что она произносила, звучало крайне убедительно.

— …так что вы не переживайте, с Сашенькой все в порядке…

— Скажите, а почему же она не позвонила сразу мне?

— Она сказала, что не помнит вашего номера наизусть.

— А ваш номер она запомнила?

— Нет, конечно, откуда?! Она позвонила мне с телефона моего сына, Игоря, в доме которого она и работает.

— А вы не могли бы дать мне его номер, чтобы я позвонил ему, а он бы дал трубку моей жене?

— Но Игорь на работе, почти в ста километрах от дома, в котором работает ваша жена, Валерий.

— Но как же тогда она звонила с его телефона?

— Утром он был в доме, Сашенька показывала ему эскизы, а потом он уехал на работу.

— А как там Маша? — Он, стыдясь собственных расспросов, переменил тему.

— Она еще спит. И мой внук Даник тоже. Я накормила их борщом и телячьими котлетами, так что не переживайте, с девочкой все хорошо.

— Спасибо вам, Ольга Дмитриевна.

— И вам тоже спасибо — у вас такая талантливая жена! Спасибо, что позволили ей проявить себя!

После разговора с этой Ольгой Дмитриевной у Валерия остался какой-то нехороший осадок в душе. Ему было стыдно за то, что он продемонстрировал чужому человеку свое недоверие жене, выказал свое раздражение. А ведь Саша просто потеряла телефон или где-то забыла. Ничего криминального, к счастью, не произошло. Машенька с Ольгой Дмитриевной, Саша работает, а почему же ему, Валерию, так неспокойно? Неужели он никак не примет тот факт, что Саша выпорхнула из дома, что она вернулась на работу, что она имеет на это полное право. Больше всего он боялся признаться себе в том, что потерял свою власть над ней, власть, которую придумал он сам и которой, конечно же, не существовало. Просто жена сидела дома по уходу за ребенком, вот и все! Некоторые женщины были бы рады вообще всю свою жизнь сидеть дома и растить детей, другие созданы для другого. Вот как Саша, к примеру.

Но почему же на душе так скверно? Да еще результатов экспертиз ждать! А в голове такая каша!

Кроме того, он не закончил допрос Халина. Сейчас этот любитель женщин наверняка дома, с женой, клянется ей в вечной любви, а сам трясется от страха — ведь это он снимал квартиру, в которой убили человека. Почему молчит и не признается в том, что встречался там с Ларисой Вершининой, женой убитого? Неужели не понимает, что в квартире полно их следов и их любовная связь будет доказана? Хотя, конечно, он напуган. И как, находясь в таком состоянии, взять и признаться в том, что убит муж любовницы? Это все равно, что признаться в убийстве! Алиби — вот чего ему не хватает! Крепкого и надежного алиби.

Вот почему Седов, понимая, что у Халина всего два варианта — либо сбежать, либо договориться обо всем с женой, отправился к нему — продолжить допрос.

Версия насчет мести жены, уставшей от измен мужа, была шита белыми нитками. История с посудомоечной машиной была сколочена наспех и грубо. Вера Халина топила своего мужа по всем законам трагикомедии — это был смех сквозь слезы. Как тут было не взять отпечатки ее пальцев? Мало ли что…

Отсутствие алиби у Ивана позволило Седову надеть на него наручники и привезти обратно в следственный кабинет.

— У вас здесь курить можно? — спросил Иван, которого колотило от нервного озноба.

— Вообще-то нет, но я открою окно — курите, — Седов снял с него наручники.

— Спасибо. — И он, достав сигарету, щелкнул зажигалкой и жадно втянул в себя дым.

Седов посмотрел в окно. Половина десятого вечера. Где Саша? Почему не звонит? Не дает о себе знать? Может, позвонить еще раз Ольге Дмитриевне?

— Скажите, откуда у вас этот странный зонт?

— Какой еще зонт? — испуганно встрепенулся Иван, быстро моргая (Седов обратил внимание на то, что веки у него красные). Он явно не ожидал такого вопроса.

— Ну, такой, прикольный, как принято сейчас говорить. Черный зонт с белой бабочкой, мужским цилиндром… Заметил в вашем кабинете.

— Друзья для прикола подарили.

— Какие друзья?

— Да я уж и не помню… Может, выиграл конкурс на корпоративе? Правда — не помню. Он у нас уже много лет.

— Для какой цели вы снимали квартиру у гражданки Рыжовой?

— Я встречался там с Ларисой Вершининой, — произнес Халин с убитым видом. — Но не знал, что он за нами следит.

— А с чего вы взяли, что он следил за вами?

— Но как-то ведь он оказался в той квартире, значит, выследил, понял, что она ездит туда, встречается со мной.

— Это вы его убили?

— Да что вы такое говорите?! Никого я не убивал! Меня тогда вообще там не было!

— Это Лариса Вершинина попросила вас убить Михаила?

— Ну конечно, нашли убийцу. Хотите повесить на нас всех собак. Но я на самом деле не знаю, как вам доказать, что ни я, ни Лариса никого не убивали!

— Тогда вспоминайте, где вы были двадцать пятого сентября между одиннадцатью и двенадцатью часами дня.