Париж ночью

По окончании спецкомандировки наши герои вернулись к месту постоянной службы. Их дружба после боевого крещения еще больше окрепла.

Однажды они напились в местном ресторане, и Гречкин сказал:

— Братан, извини, конечно, но ты должен это знать. Твоя жена того…

— Чего? — не понял Привалов.

— Гуляет она…

Привалов схватился за пистолет. Хотел тут же убить друга. Но Гречкин стоял за правду:

— Скажу больше. Нет уже в нашем полку ни одного мужика, которому бы она не дала… Кроме меня!

— Врешь, сука! — закричал Привалов. — Я тебя от «духов» спас, а ты…

— Вот потому я тебе и говорю все как есть, — рванул на своей груди китель Гречкин, — а так ты бы с ней всю жизнь мучился. Гнать ее надо, гадину…

— Может, и так, — согласился Привалов, — но нужны веские доказательства.

— Будут тебе доказательства, — не унимался Гречкин.

— Какие? — спросил Привалов, засовывая пистолет обратно в кобуру.

— А какие хочешь…

— Приведи пример…

Гречкин почесал голову:

— Против баб нужно с умом действовать. Они ведь хитрые бестии. Могут потом от всего отказаться. А нужно, чтоб был неопровержимый документ.

— Ты еще скажи, с печатью, — вставил Привалов.

— И скажу, — завелся Гречкин. — Будет тебе печать. Прямо у нее на заднице!

— Это как же? — не понял обманутый муж.

— А вот так! — ударил кулаком по столу Гречкин. — У меня созрел план… Завтра в ночь я буду дежурным по штабу, а у тебя по плану ночной марш-бросок и стрельбы.

— Так точно, — ответил Привалов.

— Ну, а я, как только ты уедешь на полигон, приглашаю Валюху твою в штаб. Там мы с ней кувыркаемся. А она ведь страшно любит, когда ее по заднице шлепают.

— Это точно, — подтвердил Привалов.

— Так вот, когда она совсем разомлеет от удовольствия и забудется, я ей прямо на задницу полковую печать поставлю. У меня ключи-то от сейфа будут. Утром ты вернешься домой, а у тебя прямо в постели документ, заверенный печатью, — закончил свою речь Гречкин.

— Отличный план, — согласился Привалов и предложил: — А теперь выпьем, друг!

Следующей ночью все и произошло. Привалов уехал на стрельбы. Валюха по звонку Гречкина помчалась в штаб и вернулась под утро с печатью. Когда муж пришел домой, он первым делом откинул одеяло, а там — доказательство измены: лиловый герб СССР прямо на нежно-розовой заднице.

Валюху спасло то, что у Привалова заклинило пистолет. Она с визгом выскочила из комнаты, а муж еще долго носился по общежитию с оружием в руках, угрожая застрелить ее на месте. От расправы Валюху спасла жена Гречкина, спрятав ее у себя в комнате.

На следующий день был разбор полетов.

Командир полка, красавец, герой Советского Союза, получивший это звание тоже за дружественную помощь Афганистану, вызвал друзей к себе на ковер.

— Я провел следствие и выяснил все детали, — сурово произнес он. — Не за то вы будете наказаны, что с бабой связались, этого с кем не бывает. А за то, что уронили честь полка. Два священных символа есть у воинской части. Ее боевое знамя и полковая печать. И вы опозорили один из них. Полковая печать… — тут командир сделал паузу, — не есть тот предмет, который гулящим бабам на жопу ставят. Им скрепляют приказы идти в бой и сражаться до последней капли крови. И чтобы смыть пятно позора с нашей полковой печати, я сегодня скреплю ею приказ о ваших направлениях для прохождения дальнейшей воинской службы в разные воинские части. Чтобы никому неповадно было…

Добавить к этому нечего. Лучше поэта все равно не скажешь. Как там поется в песне?

Однажды их вызвал к себе командир.

Пой песню, пой.

«На запад поедет один из вас ,

На Дальний Восток — другой».

Друзья улыбнулись. Ну что ж? Пустяк.

Пой песню, пой.

«Ты мне надоел!» — сказал один.

«И ты мне!» — сказал другой.

А северный ветер кричал: «Крепись!»

Пой песню, пой.

Один из них вытер слезу рукавом,

Ладонью смахнул другой…

– Да, пострадали ребята ни за что, — захохотал Пьер. — Женщины действительно опасные существа. Правильно про них говорят: молятся богу, а шепчутся с дьяволом.

– И примеров тому тьма… — добавил я. 

Верхом на помеле

Помню, как-то вечером в самом начале московской весны мне позвонила парочка очаровательных девчушек. Обе были как раз такими существами женского пола, какие мне нравятся. А именно: юными, смешливыми, с длинными ногами и налитыми грудками.

— Алекс, — предложили они по телефону, — давай поедем на дачу!

— Берите такси и быстро ко мне, — ответил я, искренне надеясь, что бред с посещением дачи на ночь глядя выветрится из их куриных мозгов, как только они выйдут на холод.