Париж от Цезаря до Людовика Святого. Истоки и берега

Ну и что? Вот таким вот образом и закончится удивительная жизнь Абеляра? Ничего подобного! Он снова вызовет недовольство церкви. И она выдвинет против него самую «тяжелую артиллерию»: святого Бернара[260] самолично, того самого безупречного во всех отношениях аббата из Клерво, реформатора цистерцианского ордена,[261] проповедника Второго крестового похода.

Бернар не был философом – он был памфлетистом на службе у Бога. Он писал кардиналам: «Имеется у нас во Франции монах… Петр Абеляр, который рассуждает с юнцами и болтает с женщинами. Он преподносит своим приспешникам тайную воду и потаенный хлеб в книгах и вводит нечестивые новшества в слова и суждения своих проповедей. И он шествует не один, наподобие Моисея, во тьму, где находился Бог, но с большою толпою своих учеников. На площадях и улицах ведутся споры о католической вере, о рождении Девы, о таинстве алтаря, о непостижимой тайне Святой Троицы…» И еще: «Магистр Петр Абеляр, монах без благочестия, прелат без обязанностей, не имеет своего ордена и ни к какому не принадлежит. Человек он сам с собой несхожий, снаружи – Иоанн, внутри – Ирод; весь он о двух сторонах, и ничего в нем нет от монаха, кроме сана и рясы… В книжках и трудах своих проявляет себя лжецом и приверженцем извращенных догматов. Этим он доказывает, что он еретик: не столько потому, что он заблуждается, сколько потому, что он упорствует и защищает свои заблуждения. Он – человек, превысивший меру свою, премудростью слова упраздняющий чистоту Креста Христова. Все ему известно, что суть на земле и на небесах, кроме себя самого». И еще: «Он молчал уже долгое время; но, пока он безмолвствовал в Бретани, он почувствовал родовые схватки, а ныне во Франции породил зло. Выползла, извиваясь, из логова своего змея и, наподобие гидры, породила семь новых голов, после того как ранее была отсечена одна. Была отсечена, была уничтожена одна его ересь в Суассоне, но взамен ее появилось семь и более ересей, образчик которых, имеющийся у нас, мы вам посылаем…»[262]

Св. Бернар Клервоский. Миниатюра. XIII в. (?)

Абеляр принял вызов и попросил на соборе устроить ему «очную ставку» с обвинителем. Абеляр против Бернара – битва между диалектикой и догмой, чистым разумом и энергичной деятельностью… Ах, какие бы полетели искры при столкновении оружия, как осветили бы нам эти искры Средние века! Если бы состоялась дуэль. Но дуэль не состоялась.

Капитель колонны

Собор был созван в Сансе, и поначалу Бернар отказался туда прибыть, мотивировав это в письме архиепископу так: на заседании, пишет он, Абеляр «смог бы, если сумеет, изложить свои превратные учения, возражать против которых должен был бы я. Я отказался как потому, что я еще молод, а он является мужем-борцом со дней своей юности, так и потому, что я считал недостойным предоставлять ничтожным умам людишек обсуждение основ веры, которая, как известно, опирается на твердо установленную истину». Но под давлением извне и, главное, не желая вредить собственной репутации, Бернар все же решил появиться на соборе, однако от диспута с Абеляром отказался, а вместо этого просто зачитал семнадцать предложений, выдернутых из трудов философа, объявив утверждения Абеляра ошибочными, или, говоря более ясно, еретическими.

Абеляр не пожелал остаться до конца этого чтения, он вышел, хлопнув дверью и предупредив, что пожалуется папе римскому. Так его и осудили – не выслушав. Единственное, о чем он смог договориться, – чтобы его отправили в ссылку в Клюни, где он и умер три года спустя, нищий и больной, в доме настоятеля монастыря в Шалоне.

Но он успел посеять на горе Святой Женевьевы семена, ростки которых было не выдернуть никакому церковному собору. Его метод обучения, подхваченный учениками, продолжал притягивать к себе студентов всего мира, которые потом сами начинали преподавать. «Школа» Абеляра пережила его и оказалась такой живучей, что существует до сих пор, она стала зародышем учреждения, которое меньше чем через семьдесят пять лет после смерти великого педагога получило название Парижского университета.

Серебряный денье Гуго Капета

V. Работа веков

Базилика Сугерия

«При молодом короле – старый министр» – таким мог бы быть девиз следующего царствования. Самым великим человеком Парижа, самым великим человеком Франции во времена Людовика VII был вовсе не король. Самым великим человеком той эпохи был аббат Сюжер, или Сугерий.[263]