Париж.ru

– Сорогин, это ты? – встревоженно спросил низкий женский голос. – Куда ты пропал, сукин сын?! Я иззвонилась тебе, а ты... Мобильник отключен, квартирный телефон не отвечает... Послушай, все очень серьезно, более серьезно, чем ты думаешь! В Париже паника, настоящая паника! Если ты решил выйти из игры, то сначала вспомни, чем ты мне обязан, мальчонка с горьковского Автозавода! Ни в какое свободное плавание я тебя не отпущу, я тебя лучше убью своими собственными руками. Возомнил себя новым Алешей Пешковым? Напрасно! Ты ведь без меня ни на что не годен! Короче, я выезжаю в Нижний, понял? Сегодня же, в четырнадцать, поэтому или встречай сорок шестой поезд, или жди дома. И только попробуй отвертеться! Если что, звони мне на мобильный. Все, до встречи!

Раздались гудки. Веня какое-то время послушал их, потом отвел от уха трубку и посмотрел на нее, как бы не веря тому, что этот привычный аппаратик только что кричал и шипел на него, как на врага. Да, сказать, что женщина была несдержанна, – ничего не сказать...

И все-таки Веня еще не врубился в ситуацию. Поэтому он нажал на «ОК» один раз и другой, подождал несколько секунд – и снова выслушал два гудка, а потом тот же голос и ту же речь.

Да, вот это темперамент! Не в силах дозвониться до Сорогина (а это мудрено было сделать, поскольку абонент в эту минуту лежал с дыркой в сердце!), неизвестная дама поступила, подобно человеку, попавшему на необитаемый остров: бросила в море человеческого общения свое послание, записав его на автоответчик. Видимо, она и в самом деле была взволнована до крайности, иначе, наверное, не сделала бы из своей проблемы общественного достояния. Это же сколько народу звонило ей сегодня – и вытаращивало глаза, подобно тому как это сделал Веня...

А впрочем, может быть, никто ничего не вытаращивал. К примеру, эта дама клинически одинока, ей не звонят. Или звонят настолько редко, что вероятность попадания постороннего на ее автоответчик ничтожно мала. Или вообще – этот номер телефона известен только Сорогину, который находится с его хозяйкой в странных, очень странных, более чем странных отношениях.

В голосе женщины смешивались слезы и ярость. Лютая ярость! И если бы Веня прослушал это сообщение до того, как увидел в «Губернских ведомостях» заметку о людоедке Эллочке, ему бы и в голову не пришло искать другого убийцу омерзительного писателя Сорогина, кроме владелицы московского телефонного номера...

Бенуа д'Юбер. 2 августа 2002 года. Мулен-он-Тоннеруа

Ему приснилось, что Себастьен навалился на Тьерри и душит его. Тьерри хрипит, пытается оторвать руки Себастьена от своей шеи, сам Бенуа вцепился в шефа сзади, силится оттащить его, но не может, а Тьерри хрипит все громче, такое впечатление, что он вот-вот испустит дух...

Бенуа рванул шефа что было силы – и открыл глаза.

Никакого Себастьена. Правда, Тьерри по-прежнему хрипит, как удавленник...

Потребовалось некоторое время, чтобы Бенуа понял: он сидит на заднем сиденье «Рено», что было сил вцепившись в спинку переднего сиденья, и тащит, тащит ее на себя, словно хочет оторвать во что бы то ни стало. Ну а она, понятное дело, не отрывается.

Тьерри лежит на спине, голова его свесилась под рулевое колесо, руки скрещены на груди, и он храпит, храпит, широко раскрыв рот...

Такое ощущение, что где-то рокочет гром. Беспрерывно накатывая снова и снова...

– Тьерри! – сдавленным со сна голосом позвал Бенуа. – Перестань!

Тот не слышал.

– Тьерри! Повернись на бок!

С тем же успехом можно было взывать к грозовой туче. Бенуа перегнулся через спинку и попытался перекатить Тьерри на бок, но едва не свалил его с сиденья на рычаги управления.

Представив, какая сейчас разразилась бы гроза, какие громы и молнии обрушились бы на него на смеси французского и арабского, Бенуа махнул рукой и вылез из машины.

Потянулся, огляделся... вспомнил, где он и почему. И покачал головой, глядя на два-три десятка домов, лежащих перед ним в уютной низинке. Ну и лажанулись же они вчера! В очередной раз, что характерно. И, что характерно, в их команде не осталось ни одного человека, который не хватался бы вчера за голову и не выкрикивал магическое слово «merde», имя в виду этих двух проклятущих «русковых».

С чего все началось? Разумеется, с того, что он, Бенуа, не встретил Шведофф в аэропорту. А как он мог это сделать, интересно знать, не видев прежде клиента в лицо? Но попытался принять все меры, какие только мог: явился туда с транспарантом, не заметить который мог только слепой. Судя по всему, Шведофф был слепым: он не заметил транспаранта (забыл свою фамилию, что ли?!), не подошел к Бенуа, не был встречен, а потому пустился в свободное плавание до Парижа в автобусе «Руаси Бас» – и стал жертвой Тьерри.