Париж с нами

— Леона, ты лучше посиди дома.

Жена вообще привыкла ему поддакивать, даже в тех случаях, когда расходилась с ним во взглядах, и тут она поспешила согласиться, чтобы оправдать мужа в глазах Алины:

— Конечно, кто-то ведь должен остаться дома…

— Она другое дело, — показал Бувар на дочь, — пусть знакомится с жизнью. К тому же она хорошо бегает.

Выйдя на улицу города, докеры подтянулись так же, как входя к кому-нибудь в дом, застегиваешь пиджак на все пуговицы. Запела Полетта, а вслед за ней и все остальные.

Любопытные стали выглядывать из окон, прохожие останавливались на тротуарах, а некоторые даже провожали группу дальше. Вскоре толпа сплошным потоком потекла по тротуарам к площади биржи труда. Пели не только докеры, пели все, и когда улица в старом городе сузилась, группа докеров слилась со всей толпой, которая, бурля, словно в воронке, ворвалась в ворота Гро-Орлож.

В это время такие же колонны возникали у всех ворот города.

* * *

Прибытие новых демонстрантов сразу же изменило обстановку у биржи труда. На самой широкой из улиц, метрах в трехстах от площади, образуется густая толпа.

Охранникам видны только первые ряды демонстрантов, и они упорно продолжают придерживаться прежней тактики. Но проходит немного времени, и они начинают чувствовать перемену. При каждом натиске их все с большей силой отбрасывают назад, но сперва им кажется, что достаточно еще приналечь, и все будет по-прежнему. На мостовой взрываются бомбы со слезоточивыми газами, появляются первые лужи крови. В ответ только громче гремит «Марсельеза».

Охранники — и это вызывает еще большее отвращение — даже в пылу горячей схватки зверствуют вполне сознательно, ими руководит не только их инстинкт, но и холодный расчет: они стараются запугать, спровоцировать демонстрантов.

Теперь они нацелились на Жака с его забинтованной рукой. Они уже несколько раз пытались его схватить, а он, несмотря на советы товарищей, не хочет отступать. Он совершенно потерял голову. В конце концов на него наваливаются двое охранников, выворачивают ему за спину раненую руку и уводят. Жак кричит что есть мочи, кричит не только от боли, но и потому, что он знает: услышав этот крик, десятки людей в ярости бросятся вперед. Так оно и происходит. И под сильным натиском демонстрантов охранники отступают на несколько метров. Внезапно толпа останавливается — охранники поражены, но, не задумываясь, они снова бросаются на первые ряды, изо всех сил работая прикладами.

Приказ остановиться исходил от штаба демонстрации, образовавшегося тут же, в самой толпе.

Новая тактика охранников имеет одно преимущество: руководители демонстрации, и среди них Анри, Дэдэ, а также депутат Жорж, вместо того чтобы находиться, как обычно, в первых рядах и вести бой, оставались в гуще толпы и могли одновременно на всех трех уличках следить за происходящим. Таким образом, у них сложилось довольно ясное представление о положении. Противник твердо закрепился на площади, держит в руках выходящие к ней улички; кроме того, у него здесь стоит наготове несколько грузовиков с резервами. Точно так же охраняются госпиталь и ворота порта, но там, конечно, сосредоточены меньшие силы. Вот почему путь от площади до порта остался открытым, если не считать грузовика, который патрулирует в районе префектуры, но с ним можно не считаться.

Другими словами, противник закрыл доступ к бирже труда, но бросив сюда почти все свои силы, он совершил грубейшую ошибку. Враг действовал так, будто демонстрация стремилась именно к бирже труда, в то время как на самом деле площадь была лишь сборным и отправным пунктом. Этого противник не учел. Он увидел надписи, призывавшие на демонстрацию, в которых было сказано «биржа труда», и решил: этому и надо помешать. Ну что ж, пусть на себя пеняют!

Анри и Дэдэ одновременно пришла в голову одна и та же мысль:

— В префектуру!

Для того чтобы беспрепятственно дойти до здания префектуры, надо задержать здесь охранников. На одной улице этим займутся Клебер и Фернан Клерк — у первого молодой задор, у второго рассудительность. Кого же бросить на другие улички?.. Может быть, Дюпюи?

— Он арестован.

— Да нет, старика…

— Так вот, как раз он и арестован.

Анри почему-то решил, что арестован может быть Жожо, а не старик.

— Тогда Брасара и Феликса Паво.

— Я бы предпочел пойти к префектуре, — возразил последний. — Здесь не то…

— Что значит не то? — вскипел Анри. — Должны остаться товарищи, которые способны руководить, иначе все полетит вверх тормашками…