Париж — всегда хорошая идея

— Послушайте, это очень важно! — произнес он, словно заклиная. — Я непременно должен поговорить с мадемуазель Лоран, понимаете? Пожалуйста, позвоните мне незамедлительно, как только мадемуазель Лоран вернется в лавку. Я повторяю: незамедлительно!

Она кивнула и равнодушно пожелала ему всего доброго.

Два с половиной часа спустя, выпив за это время четыре «petit noirs»[70], он все еще был на страже в маленьком кафе на улице дю-Драгон, наблюдая за входной дверью «Луны-Луны» на другой стороне улицы. Стрелки часов приблизились к половине пятого. К нему снова подошел официант и спросил, чего желает мсье.

О, он хорошо знал, чего желает, но, по-видимому, это желание нелегко было исполнить. Он решил сменить допинг и заказал бокал красного вина.

Затем еще один. А затем ему пришла в голову мысль позвонить Максу Марше. Ему повезло, Марше ответил сразу, и Роберт чуть не рассмеялся от облегчения.

— Это я, Роберт. Ты случайно не в курсе, где может быть Розали? Мне нужно срочно с ней поговорить. — Он набрал в грудь воздуха. — Тут случилось ужасное недоразумение, интрига прямо-таки шекспировских масштабов, и Розали точно провалилась сквозь землю.

Макс немного помолчал, и Роберт почувствовал, что тот колеблется.

— Неужели она в Ле-Везине! — спросил он взволнованно. — Она у тебя?

Вполне возможно, что, удрученная и разгневанная — а Роберт скорее уж предполагал вторую возможность, — она примчалась за утешением к старому писателю.

В трубке послышался вздох Макса.

— Как же тебя угораздило такое натворить, мой мальчик? — рассудительно произнес его отец. — Розали здесь нет. Но вчера она мне звонила, очень расстроенная. Надо было все-таки предупредить ее, что ты помолвлен и у тебя есть невеста.

— Да никакая она мне не невеста! — в отчаянии крикнул в трубку Роберт и так взмахнул рукой, что опрокинул свой бокал. Его светлые брюки тут же впитали красную жидкость. — Вот проклятье! — выругался он. — Когда я уезжал в Париж, Рейчел даже перестала быть моей девушкой, — сказал он, вытирая салфеткой пятно.

— Так кто же она тогда?

— Ведьма, черт побери! Я как раз собирался позвонить ей и все сказать, а она уже тут как тут, в моем номере, и улыбается, как удав Каа.

Он стал наскоро объяснять Максу, как обстоит дело.

— Конечно, я поступил неправильно, сказав, что она просто моя знакомая, — закончил он свой рассказ. — Это я готов признать. Но тогда я ведь еще не знал… То есть все произошло так быстро… Я просто не успел осознать…

— Merde![71] — выругался Макс. — Действительно глупо получилось.

Роберт кивнул.

— Куда она могла подеваться? — сказал он нервно. — Только бы не сделала какую-нибудь глупость!

Макс тихонько засмеялся:

— Насчет этого могу тебя успокоить, мой мальчик. Розали дома, она у себя наверху. Она только что мне звонила и сказала, что «этот мерзавец опять пришел в лавку».

— Так она дома? — Подумать только, пучеглазая продавщица, ни разу не моргнув, с улыбочкой все время ему врала! Он чуть было не кинулся снова в лавку, но заставил себя успокоиться. — Хорошо. Что еще она сказала?

— Успокойся, Роберт! Еще ничего непоправимого не случилось. Она сказала, что ненавидит тебя.

— Ненавидит? О господи! — Он как безумный принялся с удвоенной силой вытирать пятно на брюках. — Как она может меня ненавидеть?.. Я же ей ничего плохого не сделал!

Все оказалось еще хуже, чем он думал. Конечно! Он же знал, какая она чувствительная! Она злопамятна. Это надо же — придираться к каждому слову!

— Поверь мне, мой мальчик, это хороший знак. — Он услышал тихий смешок Макса. — Она ненавидит тебя, потому что любит.

— Очень интересная теория! Будем надеяться, что так и есть. Во всяком случае, я-то люблю Розали, потому что люблю. — Он вздохнул с комическим отчаянием. — Ну и что же мне теперь делать, Макс? Что я могу сделать, чтобы она меня полюбила без ненависти?

— Не волнуйся, я уж что-нибудь придумаю, — ответил Макс. — Есть у меня тут одна идейка…

33

Розали лежала в постели, и белый свет был ей не мил. После того как эта неприятная наглая особа покинула лавку, у Розали ноги подкосились, и она, словно оглушенная, так и села на каменный пол. Потом она встала, заперла дверь и повесила табличку «Закрыто». На заплетающихся ногах она поднялась по лестнице на второй этаж и, как была, в голубом шелковом платье, разрыдавшись, рухнула на кровать. Слишком неожиданным было падение с небес на землю, ее раздирала боль. «Руки прочь от моего будущего мужа!» Унижение пронзило ее, как ножом.

Перед глазами у нее возникла торжествующая улыбка Рейчел, и она, вскрикнув, яростно ударила кулаком по подушке. Роберт Шерман улетит со своей красоткой-женой на самолете в Нью-Йорк. И ведь каков негодяй — не сказал ей ни слова!