Париж – всегда отличная идея

– Да, – ответила я. – Через две недели я уезжаю.

Джейсон уставился на меня разинув рот. Он выглядел ошеломленным, как будто я только что сказала ему, что беременна и этот ребенок от него.

– Но… Это… Как… Почему…

Я получила немалое удовольствие, заставив обычно красноречивого Джейсона заикаться. Я наблюдала, как он качает головой, словно пытаясь привести свои мысли в порядок. Закончив, он скрестил руки на груди и уставился на меня.

– Мартин, ты не можешь уйти. Ты не можешь меня бросить.

Я с удивлением посмотрела на него. Джейсон казался искренне расстроенным. Неужели я все эти годы неправильно оценивала наше ожесточенное соперничество? Я думала, он меня терпеть не может. Неужели я ошибалась? Может быть, как мальчик на детской площадке дергает девочку за косичку, если она ему нравится, так Джейсон всячески показывает, как ни в грош не ставит мои организаторские способности, и не упускает случая съязвить в мой адрес, потому что я ему нравлюсь?

– Я имею в виду, если тебя не будет, чтобы утомлять нас всех до смерти своими презентациями, диаграммами, графиками и прочими скучными мелочами, на чьем же фоне я буду выглядеть блистательно? – спросил он и широко раскинул свои руки. – Я рассчитываю на тебя, Мартин, ты заставляешь меня сиять.

Так что никакой симпатии не было. Я должна была догадаться. Джейсон Найтли был высокомерным ослом. Если бы я могла выбрать что-то одно, о чем не стану скучать, то это Джейсон.

– Я обязательно напомню Джулии – побольше статистики, – сказала я. – Я бы не хотела, чтобы твоя ленивая звездочка погасла.

– Я ленивый? – его брови поползли вверх. – Ты назвала меня ленивым?

Он упер руки в бока и недоверчиво посмотрел на меня. Очевидно, я задела его за живое. Ути-пути.

– Правда глаза колет? – спросила я.

– Правда? Какая правда? Я работаю так же упорно, как и ты.

Я фыркнула и подняла руку, как будто он рассказывал мне слишком смешную шутку.

– Прошу, перестань.

– Я работаю не покладая рук, – настаивал он. – Просто, в отличие от тебя, я не погряз в расчетах и прогнозах.

– В расчетах и прогнозах? – Я с изумлением уставилась на него. – Именно эти прогнозы убеждают корпорации совершать крупные пожертвования, Найтли. Они хотят видеть, как будут использоваться их деньги, как это повлияет на их бизнес и поможет распространить идеи.

– Это лишь пыль в глаза, – произнес Найтли и покачал головой. – Ты все усложняешь. Ты любишь эту бесполезную работу, потому что она заставляет тебя чувствовать, будто ты делаешь что-то значимое. Открою тебе глаза – это не так. Важна общая картина работы.

Ну все! Я действительно собиралась размозжить ему голову одной из своих наград.

– Бесполезная работа? – прошипела я сквозь стиснутые зубы. Мое правое веко начало дергаться. Я чувствовала, как оно пульсирует. Мне захотелось придержать его указательным пальцем, но я не хотела показать того, что Джейсон как-то меня задел.

– Ага, – сказал он, изображая, как печатает на клавиатуре руками. – Занята, занята, занята. Никто не хочет читать твои длинные отчеты. Им нужны большие идеи, они хотят чего-то воодушевляющего, хотят запустить акцию, которая распространится, взорвет интернет и обеспечит глобальное присутствие их компании по всему миру.

Если он продолжит говорить, я подозревала, что мое стервозное выражение лица останется со мной навсегда, как каменная маска, которую ничто не может сломать. Вот. Вот почему я терпеть не могла Джейсона Найтли. Он не хотел работать: рутинная работа, тяжелый труд, вычисления, прогнозы, анализ истории корпорации – о нет, все это было не для него. Он у нас человек идеи, мыслит масштабно, а осуществлять свои грандиозные планы позволяет плебеям. Как же у меня чесались руки от желания врезать по его самодовольной физиономии.

– Прошу, не пойми меня неправильно, – сказала я, – но ты же полный придурок. Ни одна корпорация не согласится на крупное пожертвование в обмен на «большую идею».

– Нет? – спросил Джейсон. Он посмотрел на меня с превосходством. – Тогда почему обувная компания Soles с удовольствием сделала пожертвование для «Общества по борьбе с детской лейкемией», удвоив все, что мы собрали на «Марафоне по поеданию острых крылышек»?

Я закрыла глаза, сделала глубокий вдох, задержала дыхание, а затем медленно выдохнула. Это так типично для него – заявить о своем единственном значимом проекте, выставляя себя крутым фандрайзером. Я уставилась на Джейсона через стол.

– Тебе повезло, – я старательно выговаривала каждый слог, чтобы он мог расслышать каждую каплю презрения в моих словах.

Он вздернул подбородок и посмотрел на меня из-под полуопущенных век.

– Удача не имеет с этим ничего общего. В чем дело, Мартин? Завидуешь?

Это было настолько нелепое, настолько возмутительное обвинение, что я разразилась смехом, который прозвучал более маниакально, чем мне бы хотелось.

– Завидую? – воскликнула я. Я вышла из-за стола и посмотрела ему в лицо. – У тебя был марафон с острыми крылышками, который на некоторое время стал вирусным в интернете. Действительно, большое дело.

Он ухмыльнулся:

– Это сводит тебя с ума, не так ли?