Парижане. История приключений в Париже

В идеальных обстоятельствах разумный человек мог бы остановиться, чтобы обдумать ситуацию и понять, что если избранный маршрут правилен, то дворец Тю-ильри должен быть расположен на острове… Но обстоятельства не способствовали спокойным размышлениям, а так как нужная улица находилась приблизительно на той же линии, что и дворец, и улица Де-Лешель – хоть и в противоположной стороне, – то маршрут смятенному уму казался внушающим достаточное доверие.

Они попали на улицу Дю-Бак, получившую свое имя по названию парома, который раньше перевозил камни, из которых был построен Тюильри. Но уличные указатели были все еще редкостью: лишь в 1805 г. префект Парижа разобрался с путаницей, распорядившись написать названия улиц на желтых фарфоровых табличках – красными буквами названия тех улиц, которые шли параллельно Сене, и черными названия тех, которые уходили от нее.

Они прошли одну улицу, затем другую, ожидая в любой момент увидеть фиакр господина де Ферсена, стоящий на углу. Дорога слегка изогнулась направо и пошла между высокими стенами больших гостиниц, а затем между монастырем и часовней. Возможно, это было аристократическое предместье провинциального городка. Вычисляя их местонахождение с учетом возможных задержек, знания маршрута и того, что двигались они со скоростью около семи километров в час, они, вероятно, шли по улице Дю-Бак до тех пор, пока надежда найти улицу Де-Лешель не иссякла. И они не дошли до того места, где причитания и случайный крик мог заставить прохожего вообразить, что он наткнулся на тайное чистилище на краю города: улица Дю-Бак заканчивалась в районе, который когда-то был предназначен для прокаженных – между заведением для неизлечимо больных и лечебницей Птит-Мезон, в которой запирали сумасшедших.

Только теперь они повернули к реке. Но вместо того чтобы идти по своим следам, они избрали другой маршрут, будто в добавление к тому, что заблудились, они все еще не понимали, что их главной ошибкой было то, что они перешли через реку.

Здесь следует обратить внимание на господина де Мальдена. Вопрос о том, что он намеренно привел королеву не в то место, не встает. Он просто был человеком, привыкшим исполнять приказы, который оказался на незнакомой улице ночью с женщиной, которая кидается на проезжающие экипажи и имеет удивительную способность потеряться в нескольких метрах от собственного дома; более того, с женщиной, которой ввиду своего высокого положения могло не понравиться, когда ей противоречат.

Вполне возможно, что королева упрекнула своего сопровождающего в некомпетентности. Она могла даже предлагать ему способы подготовки к путешествию длиной менее пятисот метров. На кону стояли не только ее собственная жизнь, но и жизнь ее детей и мужа, не говоря уже о будущем цивилизованной Европы.

Промах господина де Мальдена, который состоял в том, что он не взял карту или не изучил ее заранее, является, наверное, не таким достойным порицания, каким он показался генералу де Буийе, когда тот писал свои воспоминания и возмущался «немыслимым невежеством» телохранителя королевы. (Он был слишком вежлив, чтобы критиковать саму королеву.) Но чтобы точно объяснить, как господин де Мальден сумел заблудиться, потребуется длительный экскурс в историю, которая сама по себе является долгим отступлением. Достаточно сказать (все же краткого отступления, в конце концов, не избежать), что господин де Мальден был человеком своего времени: он мог следовать велениям Разума, но он мог искать просвещения только там, куда Разум пролил свет.

В 1791 г. в Париже не было хороших карт города. Существовала одна или две красиво выгравированные карты, на которых были показаны улицы в надлежащих пропорциях. Эти карты были известны армейским офицерам, библиотекарям, королям и богатым коллекционерам; и немногие извлекали из них практическую пользу. Чужестранцам обычно советовали взобраться на какой-нибудь памятник, если они хотели, чтобы у них сложилось впечатление от города в целом. На грубых планах, которые продавали книготорговцы, было показано приблизительное местонахождение главных достопримечательностей и проспектов, но мало что еще. Карта должна была быть комплиментом городу, а не грубой демонстрацией его средневековых извилистых улочек и тупиков. На карте Куантеро «Париж сегодня» (1798) старательно пропущены все маленькие улицы, «так как иначе карта представляла бы собой настоящий хаос».