Парижане. История приключений в Париже

К удивлению Аллю, Пико отказался заплатить несколько миллионов франков за корку хлеба и стакан воды. Даже после 48-часовой голодовки бывший узник крепости Фенестрель, казалось, не был озабочен своим существованием. Постепенно до Аллю дошло, что у его плана есть серьезный недостаток – если он уморит Пико голодом, сокровища будут потеряны навсегда.

Отказ Пико раскрыть местонахождение его сокровищ был, если верить признанию, внушен простой жадностью. Но в самом признании есть одна деталь, которая противоречит этому. Когда Аллю мерил шагами подземную комнату, будучи в бешенстве от разочарования и алчности, он вдруг заметил на лице Пико дьявольскую улыбку. Разъярившись от вида своего торжествующего врага, Аллю «набросился на него, как дикий зверь, стал его кусать, выколол ему глаза ножом, выпотрошил его и бежал, оставив позади труп».

Нет никаких дальнейших подробностей относительно судьбы останков Пико. Высохшее, выпотрошенное тело, привязанное к кровати в подземелье, безусловно, было бы упомянуто в газетах, и, хотя крысы ликвидировали бы труп вместе с одеждой в течение нескольких дней, запах не остался бы незамеченным. Однако никаких сообщений об убийстве такого рода не появилось.

Конец истории, как нам известно, не особенно примечателен: Аллю бежал в Англию, где жил, мучимый совестью, до тех пор, пока французский католический священник, которого мы знаем только как аббата П., «помог ему увидеть ошибку в своем поведении и почувствовать отвращение к своим грехам». (Эти слова сам аббат написал в письме префекту полиции.) Аллю продиктовал свое признание аббату, получил от него священное благословение и умер с сознанием того, что ему отпущены его грехи.

Когда аббат П. отправлял в Париж признание с сопроводительным письмом, он сделал очевидный вывод. Теперь, когда ужасы революции и империи закончились и Париж снова стал столицей католической монархии, было важно убедиться, что префект полиции понял мораль: «Люди в своей гордыне пытаются превзойти Господа. Они осуществляют месть и оказываются сокрушенными ею. Давайте почитать Его и смиренно подчиняться Его воле. Искренне ваш и т. д.».

Этот рассказ был продиктован аббату П., записан Жаком Пеше и приукрашен бароном. Даже в форме романа он содержит несколько пробелов и несообразностей, которые можно принять за признак его подлинности. Мораль – месть уничтожает мстителя – едва ли подходит к событиям, описанным в признании. Та «дьявольская улыбка» на лице Пико наводит на мысль о том, что для человека, который считал себя в каком-то смысле воскресшим из мертвых, действительно существовала такая вещь, как полное и счастливое отмщение. Есть и другие проблемы. Откуда, например, Аллю узнал так много о жизни Пико в крепости Фенестрель, точном составе его сокровищ, его убежище в Париже, планировании и осуществлении его преступлений и сотне других подробностей? И почему, если он знал так много, он так и не смог отыскать сокровища?

Барон – или, возможно, это был аббат П. – заметил эти несоответствия и нашел решение: к Аллю явился дух Франсуа Пико. «Нет человека, вера которого была бы сильнее моей, – будто бы сказал Аллю, – потому что я видел и слышал душу, отделившуюся от тела». После реставрации монархии религиозные мистические фантазии были в моде, и немногие читатели «Воспоминаний, взятых из архивов парижской полиции», почувствовали бы себя обманутыми приемом романиста, который ввел в повествование словоохотливое привидение. Многие были бы просто готовы принять это за правду.

Быть может, в один прекрасный день какие-нибудь эпизоды, описанные в признании, подтвердятся благодаря случайной находке – письму или полицейскому рапорту, избежавшему уничтожения во время пожара в архивах, но было бы слишком надеяться, что именно эта деталь когда-нибудь подтвердится. Информация, представленная бесплотными душами, не представляет ценности для историков. С разумной точки зрения был только один человек, который мог знать всю историю, и этот человек был либо убит, либо оставлен умирать на глубине двадцать метров под улицей Денфер.