Парижане. История приключений в Париже

На самом деле Эльброннер испытывал больше симпатии к междисциплинарным заблуждениям, чем в этом мог признаться профессор Коллежа де Франс. Он знал, что супруги Кюри получали от алхимии нечто вроде вдохновения, а другие коллеги обнаружили в ней продуктивный источник аналогий для своей работы над атомным строением материи. Возможно, ему было известно – хотя доказательств этого нет, – что оксфордский химик Фредерик Содди, который раньше осмеивал алхимию как «помрачение ума», недавно публично назвал ее неиспользованным источником практических догадок. Профессор Содди провел специальное исследование понятия «превращение». Внимательно прочитав алхимические тексты, он пришел к предположению, что когда-то в далеком прошлом некая исчезнувшая цивилизация развила технологию, основанную на каких-то плохо понятых и, вероятно, случайных молекулярных процессах. Эта технология, по мнению Содди, оставила неотчетливые следы в алхимических аллегориях. Замечательно то, что только после открытия для себя алхимии Содди и его коллега Эрнст Резерфорд признали, к своему удивлению, что радиоактивный торий спонтанно превращается в другой элемент. Говорят, что Содди вскричал: «Резерфорд, это и есть превращение!» На что Резерфорд ответил: «Ради бога, Содди, не называйте это превращением! Нам голову оторвут, как алхимикам!»

Когда в тот вечер профессор Эльброннер добрался до лаборатории, консьержка сказала ему, что к нему приходил какой-то пожилой господин. Обнаружив, что профессор отсутствует, этот господин оставил записку. Эльброннер узнал имя того алхимика, который раньше представился ему на Монетном дворе и проявил большой любительский интерес к работе Эльброннера над полонием. В своей записке этот алхимик просил Эльброннера встретиться с ним в одной из опытных лабораторий Парижской газовой компании, головной офис которой находился недалеко на площади Сен-Жорж. Эльброннер сообщил о записке своему молодому коллеге Жаку Бержье, и они вдвоем отправились, как они, должно быть, думали, приятно провести время.

Некоторые подробности следующей части этой истории отсутствуют, главным образом, потому, что шесть лет спустя Андре Эльброннер был арестован как член Сопротивления и отправлен в концлагерь Бухен-вальд, где умер от воспаления легких в марте 1944 г. В последние месяцы жизни он использовал свой талант на то, чтобы писать зашифрованные послания на почтовых открытках, которые заключенным было разрешено посылать своим семьям. Единственный отголосок этой встречи, пришедший от самого Эльброннера, представляет собой несколько записей об экспериментах, которые в запечатанных конвертах были поданы на рассмотрение в Академию наук весной 1940 г., за несколько недель до вступления нацистов в Париж. Поэтому главным источником информации является отчет, опубликованный коллегой Эльброннера в 1960 г.

Согласно его рассказу, алхимик, который попросил встретиться с ним в тот вечер в июне 1937 г., был автором труда «Тайна соборов и толкование эзотерических алхимических символов философского камня». Книга была опубликована в 1926 г. под незвучной фамилией Фулканелли. Было отпечатано только пятьсот экземпляров, и теперь их стоимость почти эквивалентна стоимости количества золота, равного их весу. В то время эта книга возбудила волну интереса в трепетном мире парижских алхимиков. Это было научное, но не безупречное описание алхимических символов на религиозных и домашних постройках готического периода с особым упоминанием собора Парижской Богоматери и трудов Базилиуса Валентинуса, Гобрино де Монлюисана и Виктора Гюго. Книга привлекала изящным слогом, подробным описанием резных орнаментов собора Парижской

Богоматери, с которыми автор сверялся для проведения своих собственных алхимических опытов, и необычной смесью скептицизма и веры. Утверждая, что труды некоторых псевдоалхимиков следует читать «не просто с щепотью соли, а с целой солонкой», Фулканелли также защищал научную целостность своей отрасли знаний:

«Наша наука такая же конкретная, настоящая и точная, как оптика, геометрия и механика. Ее результаты так же ощутимы, как и результаты, полученные в химии. Воодушевление и вера – это стимуляторы и ценные помощники, но они должны быть подчинены логике, разуму и практическому опыту».

К тому моменту, когда Фулканелли вступил в контакт с профессором Эльброннером, его книга уже не отражала его образа мыслей. В 1926 г. он слишком легко отвлекался на путаные эзотерические рассуждения постсредневековых алхимиков. В 1937 г. он вернулся к тому, что изначально давало ему вдохновение, и особенно к тому, что он назвал в своей книге «поистине любопытным небольшим четырехугольным барельефом» на западном фасаде собора Парижской Богоматери.