Парижская вендетта

Каждый понимал: эксгумацию затеяли для того, чтобы устранить разногласия между Лондоном и Парижем. Французский посол выразился более чем ясно:

— Уважительной причины для отказа у вас нет. Не может ведь Англия на весь мир заявить, что ей нужен узник-труп.

Вперед выступил губернатор Миддлмор.

— Мы имеем право изучить тело.

— Почему вдруг? — ощетинился Маршан. — С какой целью? Гроб закрывали англичане, и английские врачи провели аутопсию, хотя Наполеон оставил на этот счет четкие указания.

Девятнадцать лет назад Маршан присутствовал при вскрытии и, судя по горьким ноткам в голосе, не забыл надругательства над телом дорогого хозяина.

Миддлмор вскинул руки: сдаюсь.

— Хорошо. Ну а внешний осмотр можно провести? Сами видите, как прекрасно сохранился труп, хотя столько лет пролежал в могиле. Хотелось бы исследовать это явление.

И Гурго уступил. Остальные тоже спорить не стали.

Тогда врач ощупал ноги, живот, руки, веко и наконец грудь.

— Наполеона уложили в четыре гроба из дерева и металла. Саркофаг заперли на ключ. Теперь можно было везти тело императора в Париж, — завершила рассказ Ларок.

— А что на самом деле надеялся отыскать врач? — поинтересовался Торвальдсен.

— Как что? Ключ к местонахождению клада. Все эти годы англичане безуспешно пытались найти хотя бы малейшую зацепку.

— Они предполагали, что инструкция спрятана в могиле?

— Да нет, просто действовали наугад. В гробу лежало столько странных вещей! Наверное, думали, отыщут среди них что-то важное, потому и согласились на эксгумацию. Хотелось еще раз обыскать покойного.

— Нашли что-нибудь?

— Ни-че-го. — Сделав глоток вина, Элиза внимательно наблюдала, какое впечатление произвели на датчанина ее слова.

— Они искали не в том месте? — спросил он.

В ней начала пробуждаться симпатия к Торвальдсену.

— И близко не в том.

— А вы, мадам Ларок, отыскали верное место? — полувопросительно произнес датчанин.

— На этот вопрос я вам отвечу еще до заката.

ГЛАВА 38

Всюду лежали наполеоновские реликвии, свидетели триумфа и гибели императора: пуля, ранившая Наполеона при штурме Ратисбоны, телескоп, карты, пистолеты, трость, домашний халат, посмертная маска. В одной из витрин Малоун заметил макет комнаты, в которой умер Наполеон, с раскладушкой и балдахином — точь-в-точь как на острове Святой Елены.

С другого конца стофутового зала эхом разнесся скрежет металлических дверей, которые Коттон заблаговременно подпер поддонами. Вот и долгожданные гости!

Он видел, как Эшби направился от собора в Парадный двор, и, пока англичанин со своим личным составом любовался фасадами, проскользнул в галерею. О том, что творится в музее, Эшби наверняка знал не меньше Стефани. После разговора с Торвальдсеном Малоун наконец придумал, как помочь бывшей начальнице и не скомпрометировать друга. Он позвонил Стефани, вкратце обрисовал схему действий, а она предоставила ему необходимые сведения.

Рискованная партия, но шансы есть.

Поддоны скрежетали о пол все громче.

Малоун обернулся. Через щель между створками дверей в полутемный зал лился свет.

Спустя миг в светлой полосе выросли три тени.

Он скользнул взглядом по полуоткрытой витрине: серебряные столовые приборы, чашка, из которой император пил во время битвы при Ватерлоо, коробка из-под чая с острова Святой Елены… А вот и две книги из тысячи шестисот томов, что Наполеон забрал с собой в ссылку (так пояснялось в маленькой карточке). «Воспоминания и переписку Жозефины» узник читал в 1821 году незадолго до смерти. Содержание его очень огорчило, и он якобы усомнился в правдивости изложенных сведений. Рядом лежал раскрытый на середине маленький том в кожаном переплете — «Королевства Меровингов. 450–751 гг. н. э.», как гласила карточка. Книга из личной библиотеки императора, упомянутая в завещании особо.

И тут послышался дробный стук каблуков по паркету.

Эшби обожал процесс поисков.