Парижские тайны. Том 1

– Да, это правда… Мне опять снились страшные сны. Я снова увидела ту женщину, которая терзала меня, когда я была еще маленькой: я проснулась как от толчка, дрожа от страха. Мне стыдно, но я никак не могу избавиться от этой моей слабости.

– И меня твоя слабость огорчает, потому что она заставляет тебя страдать, бедняжка! – проговорила г-жа Жорж с нежным участием, видя, что глаза Певуньи наполняются слезами.

Мария бросилась на шею своей приемной матери и спрятала лицо у нее на груди.

– Господи, что с тобой, Мария? Ты меня пугаешь.

– Вы так добры ко мне, и теперь я стыжусь, что не доверила вам того, что доверила господину кюре. Завтра он вам сам все расскажет, а мне будет очень трудно еще раз повторять исповедь.

– Полно, полно, девочка, успокойся. Я уверена, что в твоей тайне, которую ты доверила нашему доброму кюре, больше достойного похвалы, чем осуждения. Не плачь так, милая, не огорчай меня!

– Простите, сударыня, я сама не знаю почему, но последние два дня у меня порою сердце разрывается… И слезы сами текут из глаз… У меня дурные предчувствия… Мне кажется, со мной случится какая-то беда.

– Мария, Мария! Я отругаю тебя, если ты будешь поддаваться воображаемым страхам. Неужели нам мало настоящих огорчений, которых и так хватает в жизни?

– Вы правы, сударыня. Я виновата и постараюсь преодолеть эту слабость… Если бы вы знали, как я упрекаю себя за то, что не могу всегда улыбаться, не могу быть веселой и счастливой, как любая другая на моем месте. Увы, моя печаль должна вам казаться признаком неблагодарности.

Госпожа Жорж принялась разубеждать Певунью, но в этот момент в дверь постучали и вошла Клодина.

– Что тебе, Клодина?

– Сударыня, Пьер приехал из Арнувиля в кабриолете госпожи Дюбрей; он привез для вас письмо, говорит, очень срочное.

Госпожа Жорж взяла письмо и прочитала вслух:

– «Дорогая госпожа Жорж, вы окажете мне огромную услугу и выведете из большого затруднения, если немедля приедете к нам на ферму; Пьер привезет вас и отвезет обратно сегодня же после обеда. Я поистине не знаю, что мне делать. Господин Дюбрей сейчас в Понтуазе, продает овечью шерсть, так что я могу обратиться только к вам и к Марии. Клара целует свою добрую сестричку и ждет ее с нетерпением. Постарайтесь приехать в одиннадцать часов к завтраку.

Ваша искренняя подруга госпожа Дюбрей».

– Что там могло случиться? – обратилась г-жа Жорж к Лилии-Марии. – К счастью, по тону письма госпожи Дюбрей можно судить, что ничего серьезного.

– Я поеду с вами? – спросила Певунья.

– Нет, это было бы неосторожно, сейчас слишком холодно. А впрочем, это тебя развлечет, – передумала г-жа Жорж. – Мы тебя укутаем хорошенько, и маленькая прогулка пойдет тебе только на пользу.

– Но простите, сударыня, – сказала Певунья, чуть подумав. – Ведь кюре ждет меня вечером в пять часов у себя.

– Да, ты права. Но мы вернемся раньше пяти часов вечера, обещаю тебе.

– О, благодарю вас! Я буду так рада повидать мадемуазель Клару!

– Ты опять! – сказала с упреком г-жа Жорж. – Мадемуазель Клара! Разве она называет тебя мадемуазель Марией, когда говорит о тебе?

– Нет, сударыня, – ответила Певунья, опуская глаза. – Это все потому, что я…

– Ты! Ты просто несчастный ребенок, который все время сам себя мучает. Ты уже забыла о том, что мне сейчас обещала. Одевайся-ка побыстрее да потеплее. Мы еще успеем доехать до Арнувиля к одиннадцати часам.

И, выходя вместе с Клодиной, г-жа Жорж добавила:

– Пусть Пьер подождет немножко, мы будем готовы через несколько минут.

Глава X Разоблачение

Полчаса спустя после этого разговора г-жа Жорж и Лилия-Мария уже ехали в одном из тех громоздких кабриолетов, которыми пользуются богатые фермеры в окрестностях Парижа. Вскоре эта повозка, запряженная сильной лошадью, которой управлял Пьер, покатилась по травянистой дороге, соединявшей Букеваль с Арнувилем.

Большие дома и многочисленные службы фермы госпожи Дюбрей свидетельствовали о богатстве этого великолепного имения, которое Сезарина де Нуармон принесла в приданое герцогу де Люсене.

Звучным щелканьем кнута Пьер предупредил г-жу Дюбрей о прибытии г-жи Жорж и Лилии-Марии. Гостьи вышли из кареты и были радостно встречены хозяйкой фермы и ее дочерью.

Госпоже Дюбрей было под пятьдесят; у нее было нежное и добродушное лицо; а черты ее дочери, хорошенькой брюнетки с голубыми глазами и свежим румянцем на щеках, дышали невинностью и добротой.

Когда Клара бросилась Певунье на шею, та с изумлением заметила, что ее подруга была одета так же просто, как она, по-крестьянски, а не в платье богатой барышни.

– Как, и вы тоже, Клара, переоделись в сельчанку? – с удивлением проговорила г-жа Жорж, целуя юную девушку.

– Разве она не должна во всем подражать своей сестренке Марии? – возразила г-жа Дюбрей. – Она мне покоя не давала, пока не получила такой же суконный казакин и такую же бумазейную юбку, как у Марии… Но все это лишь капризы девчонок, бедная моя госпожа Жорж!.. – со вздохом добавила г-жа Дюбрей. – Пойдемте, я расскажу вам о моих неприятностях.