Парижские тайны. Том 2

Потеряв над собой власть, эта женщина попыталась вторично, чуть не силой помешать мне выйти из комнаты… Ее невероятное упорство удвоило мою тревогу, и я вырвалась из ее рук. Зная, где расположены покои отца, я опрометью кинулась туда и вошла…

О ваше высочество! Никогда в жизни я не забуду представшее мне зрелище и то, что затем последовало…

Мой отец изменился до неузнаваемости; он сильно исхудал, был бледен, и черты его лица выражали сильное страдание; он полулежал в большом кресле, откинув голову на подушку…

Возле камина, совсем рядом с моим отцом, стоял доктор Полидори; сиделка поднесла ему чашку, и он уже собирался накапать в нее несколько капель какой-то жидкости из небольшого хрустального флакона, который был у него в руке…

Длинная рыжая борода придавала его физиономии особенно зловещий вид. Я вошла так стремительно, что у Полидори вырвался удивленный жест, он обменялся выразительным взглядом с моей мачехой, которая поспешно вошла в комнату следом за мной, и, вместо того чтобы подать моему отцу приготовленное питье, он поставил флакон на камин.

Подчиняясь инстинкту, в котором я до сих пор не могу отдать себе отчета, я быстро завладела флаконом.

Тут же заметив удивление и страх, овладевший моей мачехой и Полидори, я мысленно поздравила себя с тем, что так поступила. Мой отец, ошеломленный моим приходом, казалось, был этим возмущен, чего, впрочем, я ожидала. Полидори бросил на меня свирепый взгляд; несмотря на присутствие сиделки и моего отца, я боялась, что этот негодяй, поняв, что его преступление вот-вот раскроется, может дойти до крайности.

Я поняла, что в этот решающий миг мне необходима поддержка; я позвонила, в комнату быстро вошел какой-то слуга; я попросила его передать моему камердинеру – тот был заранее мною предупрежден, – чтобы он отправился на постоялый двор и принес мне несколько нужных мне вещей; сэр Вальтер Мэрф знал: для того чтобы не вызвать подозрений у моей мачехи в том случае, если мне придется послать за ним в ее присутствии, я прибегну к такому условному знаку.

Изумление моего отца и моей мачехи было так велико, что слуга вышел из комнаты раньше, чем они успели произнести хотя бы одно слово; и тогда я успокоилась: через несколько минут должен был появиться рядом со мною сэр Вальтер Мэрф.

– Что все это значит? – спросил у меня отец слабым голосом, но тон у него был властный и разгневанный. – Вы приехали сюда, Клеманс… без моего приглашения… Затем, не успев появиться в моих покоях, вы завладеваете флаконом, в котором содержится микстура, прописанная мне врачом… Объясните мне ваше сумасбродство!..

– Выйдите из комнаты, – приказала моя мачеха сиделке.

Та послушно удалилась.

– Успокойтесь, друг мой, – продолжала моя мачеха, обращаясь к моему отцу. – Вы ведь знаете, что малейшее волнение может причинить вам вред. Коль скоро ваша дочь пожаловала сюда против вашей воли и ее присутствие вам неприятно, обопритесь о мою руку, я провожу вас в маленькую гостиную; а тем временем наш славный доктор объяснит госпоже д’Арвиль, до какой степени ее поведение неосторожно, чтобы не сказать более…

И она бросила многозначительный взгляд на своего сообщника.

Я угадала намерения моей мачехи. Она хотела увести отца, оставить меня наедине с Полидори: в возникших крайних обстоятельствах он применил бы, без сомнения, силу, чтобы вырвать у меня флакон, который мог послужить неопровержимой уликой, явным доказательством его преступных замыслов.

– Вы совершенно правы, – сказал мой отец, обращаясь к моей мачехе. – Раз меня преследуют даже в моем собственном доме, не уважая моей воли, я уйду и освобожу место назойливым людям.

И, с трудом поднявшись, отец оперся на руку моей мачехи и сделал несколько шагов, направляясь в маленькую гостиную.

В ту же минуту Полидори двинулся ко мне; я, не теряя времени, подошла к отцу и сказала ему:

– Я хочу объяснить вам свое неожиданное появление, объяснить, почему я, как вам кажется, странно себя веду… Со вчерашнего дня – я вдова… И со вчерашнего дня мне известно, что ваша жизнь под угрозой, отец.

Он, сгорбившись, передвигался с трудом. При этих моих словах отец остановился, с усилием выпрямился и, с глубоким удивлением посмотрев на меня, воскликнул:

– Вы овдовели?.. Моя жизнь под угрозой?! Что все это значит?

– Кто осмелился угрожать жизни господина д’Орбиньи, сударыня? – с вызовом спросила моя мачеха.

– Да, от кого исходит эта угроза?.. – подхватил Полидори.

– От вас, сударь, и от вас, сударыня, – ответила я.

– Какое ужасное, какое отвратительное обвинение!.. – воскликнула моя мачеха и шагнула ко мне.

– Я докажу то, что сказала… – ответила я.

– Но ведь это страшное обвинение! – вырвалось у моего отца.

– Я сию же минуту покину этот дом, коль скоро на меня возводят здесь столь неслыханную клевету! – вскричал Полидори с деланым негодованием человека, чья честь оскорблена.

Поняв, какая ему угрожает опасность, он, без сомнения, хотел спастись бегством.

В ту самую минуту, когда он отворял дверь, на пороге появился сэр Вальтер Мэрф и преградил путь шарлатану».