Парижские тайны. Том 2

– Его преследуют за бриллианты, которые он прикарманил. Между прочим, бриллианты принадлежали ювелиру, хозяину этого негодяя Мореля, гранильщика, мы было его схватили на улице Тампль, но вдруг высокий стройный мужчина с черными усами заплатил за этого голодного бедняка и чуть было не спустил с лестницы меня и Маликорна.

– Ах да, вспоминаю… вы мне рассказывали об этом, мой милый Бурден… Это очень смешно. Но самое смешное то, что привратница дома выплеснула вам на спину горячий суп.

– Вместе с миской, которая разлетелась у наших ног словно бомба. Старая ведьма!

– Это будет зачтено в вашем послужном списке. Ну а что красавчик виконт?

– Я вам сообщал, что Сен-Реми преследовали за кражу… после того как он заверил своего простодушного отца, что хотел застрелиться. Один из моих друзей, агент полиции, зная, что я долгое время гонялся за виконтом, осведомился у меня, не могу ли я навести на след этого франта, не знаю ли, где он может скрываться. Мне было известно место, где он находился, когда в последний раз хотели его арестовать, а он ускользнул, спрятался на ферме в Арнувиле, в пяти лье от Парижа. Но когда мы туда прибыли… было уже поздно… птичка упорхнула.

– К тому же говорят, что при содействии одной знатной дамы он уплатил… по этому векселю.

– Да, генерал… но это не имеет значения, я знал убежище, где прежде он уже прятался, решил, что он там, сообщил об этом полицейскому агенту, моему приятелю, и тот попросил помочь ему и привести его на ферму… Я согласился… почему не поехать за город?

– Где ж виконт?

– Исчез! Побродив и пошарив вокруг фермы, мы вошли в дом, затем возвратились, несолоно хлебавши; вот почему я не мог явиться немедленно по вашему приказанию, генерал.

– Я был уверен, что вы не смогли прийти раньше, любезный друг.

– Но, простите за нескромность, какого черта вы-то здесь?

– Канальи, мой друг, целая шайка негодяев, которые из-за ничтожной суммы в шестьдесят тысяч франков подали жалобу против меня, доказывая, что я их ограбил, и, обвинив в злоупотреблении доверием, принуждают меня оставить мою должность…

– Неужели, генерал? Вот горе! Как… мы больше не будем работать под вашим началом?..

– Я на половинном жалованье, мой славный Бурден… А теперь буду в отставке…

– Но кто же эти злые люди?

– Представьте себе, что один из самых неистовых преследователей – вор, вышедший из тюрьмы, поручил мне востребовать какие-то несчастные семьсот франков, я востребовал, получил деньги, но растратил эту сумму, а также деньги многих других в неудачных финансовых операциях, и все эти канальи подняли такой визг, что был выдан ордер на мой арест, ни более ни менее как на злоумышленника.

– Как вам трудно приходится, генерал!.. Вам!

– Господи, конечно; но вот что любопытно: этот вор написал мне несколько дней тому назад, что деньги были у него отложены на черный день, черный день наступил (не знаю, что он под этим подразумевает) и что я отвечаю за преступления, которые он может совершить, стремясь избежать нужды.

– Да это поразительно, честное слово!

– Не правда ли? Ловко придумано… В свою защиту чудак склонен сказать это на суде… К счастью, закон не признает такого оправдания.

– Но, в конце концов, мой генерал, вас обвиняют только в злоупотреблении доверием, не так ли?

– Конечно! Вы что, считаете меня вором, Бурден?

– Да что вы, генерал! Я только хотел сказать, что в этом деле нет ничего серьезного: оно не стоит выеденного яйца.

– А что, у меня вид отчаявшегося человека?

– Вовсе нет! Вы никогда еще так хорошо не выглядели. В конце концов, если вас осудят, то это грозит вам двумя-тремя месяцами тюрьмы и штрафом в двадцать пять франков. Я-то знаю закон.

– Этот срок… уверен, что проведу его в свое удовольствие в какой-нибудь частной лечебнице. У меня дружок – депутат.

– Ну, тогда… дело выиграно!

– Знаете, Бурден, я не могу удержаться от смеха: в каком дурацком положении окажутся те, кто заставил посадить меня сюда, ведь они не получат ни гроша из требуемых ими денег. Они принуждают меня продать мою должность. Это не имеет значения, я обязан вручить эту сумму моему предшественнику. Вот увидите, наши простофили окажутся в дураках, как говорит Робер Макэр.

– Я тоже так думаю, генерал. Тем хуже для них.

– Ну ладно, друг мой, поговорим о деле, которое заставило меня просить вас прийти сюда: речь идет о деликатной миссии – о женщине, – произнес Буляр с таинственным самодовольством.

– А, проказник генерал, узнаю вас! О ком же идет речь?