Парижские тайны. Том 2

Итак, повторяем, эта уродливая статья варварского законодательства, несомненно, будет исключена из нашего кодекса…

Для того чтобы лишить убийц надежды найти забвение в смерти, необходимо упразднить казнь.

Но вечное пребывание в одиночном заключении будет ли достаточно суровой карой за тяжкие преступления, такие, например, как отцеубийство? Некоторые уголовники совершают побег из строго охраняемых тюрем или в крайнем случае надеются убежать. Арестантов, о которых мы говорим, надо лишить не только надежды, но и реальной возможности совершить побег.

Вот почему смертная казнь, преследующая цель избавления общества от опасных злодеев, лишь в исключительных случаях приводит к раскаянию; преступник лишен времени искупить содеянное злодеяние… Казнь, которую они принимают, – одни в бесчувственном состоянии, а другие с возмутительным цинизмом, – мы надеемся, будет заменена мучительным возмездием, которое предоставит преступнику полную возможность раскаяться… искупить вину и в то же время позволит закону сохранить жизнь, дарованную человеку богом. Ослепление лишает преступника возможности убежать из тюрьмы и нанести кому-либо вред.

Итак, смертная казнь, являющаяся его единственной целью, будет в этом отношении справедливо заменена.

Ибо общество убивает не во имя возмездия.

Оно убивает не для того, чтобы заставить страдать, – из всех видов наказаний общество избирает наименее мучительное[40].

Оно убивает во имя собственной безопасности.

Разве нужно бояться ослепленного узника?

Наконец, вечная изоляция, смягченная общением с честными, набожными людьми, которые посвятят себя этой исцеляющей миссии, позволит убийце замолить грехи в течение долгих лет раскаяния и угрызений совести, возродить свою душу.

…………………………………

Шум и громкие радостные возгласы арестантов, совершавших прогулку по тюремному двору, прервали сговор. Николя вскочил и направился к дверям узнать причину непривычного оживления. Возвратясь в залу, он сообщил:

– Верзила прибыл!

– Верзила! – воскликнул староста. – А где Жермен? Еще не возвратился?

– Нет еще.

– Пора прийти! Я б вручил ему чек на гроб, – пригрозил староста.

Глава VII Сговор

Приход Верзилы, показания которого могли стать роковыми для Жермена, вызвал шумное оживление среди арестантов. Это был человек среднего роста и, несмотря на свое увечье и тучность, казался ловким и сильным. В лице его было что-то звериное: оно напоминало морду бульдога: вдавленный лоб, маленькие хищные глаза, отвисшие щеки, могучие челюсти. Нижняя челюсть с длинными зубами, или, вернее, щербатыми клыками, выступала вперед, что еще более усиливало его поразительное сходство с этим животным. На нем была шапка из выдры и синее пальто с меховым воротником.

Верзила пришел в тюрьму в сопровождении молодого человека лет тридцати, со смуглым, загорелым лицом, которое не было таким жутким, как у других узников, хотя он старался казаться столь же решительным, как и его приятель. Порой он становился мрачным и на губах его появлялась горькая улыбка.

Верзила, можно сказать, очутился в кругу знакомых; он едва успевал отвечать на приветствия и радушные слова, которыми его осыпали со всех сторон.

– Наконец-то прибыл наш толстый весельчак… Вот хорошо, теперь порезвимся вдоволь.

– Нам тебя недоставало.

– Где ты там замешкался?

– Нет, я сварганил все, чтоб нагрянуть к дружкам… Не виноват, легавые не накрыли раньше.

– Верно, старина, сам себя не посадишь, но раз уж попал сюда… Время тянется, давай-ка побалагурим.

– Тебе повезло, у нас Острослов.

– И он здесь? Старый друг по Мелену! Здорово! Здорово! Он поможет нам скоротать время своими побасенками, а слушатели найдутся, сейчас прибудут новобранцы.

– Кто же?

– Только что в канцелярию… когда меня отправляли сюда, привели двух молодцов… Одного я не знаю… но другой, в синей шапочке и серой куртке, вроде бы знакомый, где-то я видел эту башку… Кажется, у Людоедки из «Белого кролика»… Здоровяк такой…

– Слушай, Верзила, ты помнишь, в Мелене я спорил с тобой, что и года не пройдет, как тебя опять сгребут?

– Верно, ты выиграл, понимаешь, у меня было больше шансов стать вором, чем получить награду за добродетель. А ты… на чем погорел?

– Сбондил по-американски.

– Понятно, тот же способ?

– Да, все тот же. Иду по своей дорожке. Простая… Если бы мой напарник не был болваном, я не попал бы сюда… Ну да ладно, урок мне на пользу пойдет. Когда опять примусь за дело, буду осторожнее… Я задумал одно дельце…

– Смотри, вот и Кардильяк! – воскликнул Верзила при виде маленького человека, нищенски одетого, с гнусной физиономией, хитрой и злобной, похожего и на лису, и на волка. – Здорово, старина!

– Ах ты, черепаха! – весело ответил заключенный по имени Кардильяк. – Каждый день только и говорили: он придет, он не придет… А этот господин, словно милая бабенка, заставлял себя ждать…

– Ну конечно, конечно!

– Ну а за что ты попался, за что-нибудь стоящее?

– По правде сказать, за кражу со взломом. Прежде удавалось, а на этот раз не удалось… Дело богатое… Кстати, надо будет им еще заняться… Но я и Франк погорели.