Парижские тайны. Том 2

Неукоснительно выполняя указания Скелета, Николя, увидев, что мэтр Буляр подходит к нему, сделал вид, что не замечает его, подошел к Франку и Верзиле.

– Здравствуйте, любезный, – обратился Буляр к Николя.

– А, добрый день, сударь, я вас не заметил. Вы, как обычно, прогуливаетесь?

– Да, мой милый, и сегодня, совершая прогулку, я преследовал двойную цель. Все вам объясню, но сначала, пожалуйста, сигары… Не стесняйтесь. Между друзьями, черт побери, не следует церемониться.

– Благодарю вас. Какая же двойная цель?

– Я вам объясню. Сегодня утром у меня отсутствует аппетит… и я решил, что, обедая среди веселых молодцов, видя, как они поглощают еду, может быть, и я проголодаюсь.

– Неглупо придумано… Но вот что, если вы хотите видеть двух молодчиков, которые лихо пожирают все, что им дают, – сказал Николя, подводя Буляра к скамье Франка, который сидел спиной к нему, – посмотрите на эти морды; сразу почувствуете голод, как будто вы только что съели банку корнишонов.

– А, черт возьми, надо посмотреть на это чудо, – произнес мэтр Буляр.

– Эй, Верзила! – крикнул Николя.

Верзила и Франк разом оглянулись.

Буляр был поражен и невольно разинул рот, узнав человека, которого он ограбил.

Франк, швырнув хлеб и мясо на скамью, в мгновение ока подскочил к мэтру Буляру и, схватив его за шею, воскликнул:

– Отдай деньги!..

– Как… что? Вы меня задушите… я… Друг мой, послушайте меня…

– Деньги, говорю! Хотя теперь уже поздно, из-за тебя я попал сюда.

– Но… я… но…

– Если попаду на галеры, это ты будешь виноват, потому что, не укради ты у меня деньги, я не стал бы воровать, был бы честным человеком, каким желал стать всегда. Тебя-то оправдают. Тебе-то ничего не будет, но от меня не уйдешь, ты меня запомнишь! Ведь у тебя бриллианты и золото, а ты грабишь бедняков. Негодяй! Вот тебе в рыло, получай… Ну что, хватит? Нет… на вот!

– Помогите! Помогите!.. – завопил Буляр, повалившись у ног Франка, который яростно его избивал.

Другие арестанты, весьма равнодушные к потасовке, окружили дерущихся, вернее – избиваемого, так как Буляр, испуганный, запыхавшийся, не оказывал никакого сопротивления, только стремился защитить себя от ударов, наносимых врагом.

К счастью, на крик пристава прибежал надзиратель и оттащил его от Франка.

Мэтр Буляр, бледный, потрясенный, с подбитым глазом, встал и ринулся к проходной. На полу осталась лежать его фуражка.

– Откройте, – обратился он к надзирателю, – не хочу больше здесь быть. Помогите мне…

– А ты, за избиение господина, за мной, к начальнику тюрьмы, и на два дня в карцер, – заявил надзиратель, схватив Франка за шиворот.

– Плевать я хотел, зато он получил свое, – ответил Франк.

– Слушай, – тихо произнес Верзила, делая вид, что приводит в порядок одежду Франка, – ни слова о шпионе.

– Ладно, но если б остался здесь, то заступился бы за него, ведь убивать за такую вину человека… жестоко, но выдавать вас не стану!

– Не задерживайся! – сказал надзиратель.

– Ну вот, порядок: избавились от того и другого… теперь возьмемся за Жермена, – заметил Николя.

В то время как Франка уводили со двора, появились Жермен и Гобер.

Жермена нельзя было узнать: лицо его, прежде печальное и унылое, сияло искренней радостью. С гордо поднятой головой он смотрел на всех, довольный, уверенный в себе. Он был любим… отныне тюрьма была ему не страшна.

Гобер следовал за ним со смущенным видом; он хотел заговорить с ним и наконец, сделав над собой усилие, легонько коснулся Жермена, прежде чем тот приблизился к арестантам, наблюдавшим за ним со скрытой ненавистью. Намеченная жертва не могла от них ускользнуть.

Жермен вздрогнул, когда Гобер дотронулся до него, так как бывший фокусник, одетый в лохмотья, не внушал ему доверия. Но, вспомнив наставления Хохотушки, чувствуя себя счастливым и желая проявить учтивость, Жермен остановился и тихо спросил у Гобера:

– Что вам угодно?

– Поблагодарить вас!

– За что?

– За то, что ваша милая знакомая хочет помочь моей сестре.

– Не понимаю вас, – удивленно сказал Жермен.

– Все объясню. Я только что встретил в канцелярии надзирателя, дежурившего в приемной во время свидания с арестантами.

– А, да… это славный человек…

– Обыкновенно такого не встретишь среди тюремных надзирателей, но наш добрый папаша Руссель не похож на них… он заслуживает, чтобы его так называли… Сейчас он шепнул мне на ухо: «Фортюне, дорогой, хорошо ли вы знаете Жермена?» – «Да, его все ненавидят», – ответил я.

Подумав немного, Гобер продолжал:

– Простите за то, что я так отозвался о вас, не обращайте внимания… дослушайте до конца. «Да, – сказал я, – я знаю господина Жермена, которого ненавидит весь тюремный двор». – «И вы также?» – со строгим видом спросил меня наш страж. «Да что вы, я слишком труслив и слишком добродушен, чтобы к кому-нибудь питать ненависть, а тем более к Жермену, который не кажется мне злым. Относятся к нему несправедливо». – «Ну, ладно, Гобер! Вы – молодец, охраняйте Жермена, ведь он оказал вам услугу». – «Каким образом?» – спросил я. А дядюшка Руссель в ответ: «Не вам, но все равно вы должны быть ему благодарны».