Парижские тайны. Том 2

– Вы сейчас узнаете… узнаете… Три дня тому назад я была занята работой, дети находились возле меня. Вошел муж. По его виду я сразу заметила, что он пьян.

«Я пришел за Катрин», – вот что он мне сказал. Невольно я схватила дочь за руку и спрашиваю Дюпора: «Куда ты хочешь ее увести?» – «Это тебя не касается, ведь дочь моя. Пусть забирает свои вещи и следует за мной!» При этих словах я оцепенела. Представляете себе, Аннета, эта гадкая женщина, любовница моего мужа… стыдно сказать, но… это так… она уже давно уговаривала его воспользоваться красотой нашей дочери… дочь молоденькая и хорошенькая. Но, скажите, что за чудовище эта женщина!

– О да, настоящая мерзавка!

– «Увести Катрин? – ответила я Дюпору. – Никогда! Я знаю, что замышляет твоя мразь».

«Послушай, – сказал муж, губы которого побелели от гнева. – Не упрямься, а то убью тебя». Затем, взяв мою дочь за руку, он сказал: «Пошли, Катрин!» Девочка бросилась мне на шею, заливаясь слезами, закричала: «Я хочу остаться с мамой!» Видя это, Дюпор разъярился, схватил дочь, ударил меня в живот с такой силой, что я рухнула наземь… И когда я уже лежала на полу… знаете, Аннета, – заметила несчастная женщина, прерывая свой рассказ, – он ведь не такой злой, это потому, что был пьян… начал меня топтать… и обзывать скверными словами.

– Боже, можно ли быть таким жестоким!

– Мои бедные дети на коленях просили пощады. Катрин вместе с ними; тогда, отчаянно ругаясь, он сказал моей дочери: «Если ты не пойдешь со мной, я прикончу твою мать». Кровь у меня шла горлом… Полумертвая, я не могла шевельнуться… Но все же крикнула Катрин: «Пусть лучше он убьет меня! Не уходи с отцом!» – «Так ты не замолчишь?» – заорал Дюпор и ударил меня ногой так, что я потеряла сознание.

– Какое несчастье, какое несчастье!

– Когда пришла в себя, я увидела моих мальчиков, которые плакали.

– А ваша дочь?

– Ушла!.. – воскликнула несчастная мать, горестно рыдая. – Да… ушла… Дети сказали мне, что отец бил ее… угрожал, что убьет меня на месте. Ну что вы хотите? Бедная девочка растерялась… Она бросилась ко мне, обнимала меня, в слезах попрощалась с маленькими братьями… Потом муж ее утащил! Знаете, я уверена, что мерзавка ждала его на лестнице!..

– И вы не могли пожаловаться в полицию?

– На первых порах горевала лишь по Катрин… Но вскоре почувствовала сильную боль во всем теле, не могла ходить… Увы! Боже мой, чего я больше всего боялась, то и произошло. Да, я говорила брату, что когда-нибудь муж меня изобьет… так зверски… мне придется лечь в больницу… Что будет тогда с моими детьми? И вот я здесь, в больнице, горюю: «Что станет с моими детьми?»

– Господи, неужели нет закона, оберегающего бедных?

– Слишком он дорог для нас, – с горечью произнесла Жанна. – Соседи побежали тогда за полицейским… Прибыл агент полиции. Мне было неприятно выдавать Дюпора… но пришлось. Я сказала, что мы поссорились: он решил увести мою дочь, я не соглашалась, тогда он меня толкнул… но это не важно… я лишь желаю, чтоб вернулась Катрин, боюсь, что мерзкая женщина, с которой живет муж, может ее совратить.

– И что ж вам ответил полицейский?

– Что муж имеет право увести дочь, так как он не в разводе со мной; конечно, случится несчастье, если дочь последует дурным советам и станет на путь разврата, но это только лишь предположение, нет оснований жаловаться на мужа. «Вы вправе, – сказал полицейский, – обратиться в суд и просить о разводе, а поведение мужа, его связь с другой женщиной – все это в вашу пользу, и его заставят отдать вам дочь. При иных обстоятельствах она может оставаться у него». – «Но обращаться в суд! Боже мой, у меня нет средств, я должна кормить своих детей». – «А чем я могу помочь? Так обстоит дело», – заявил полицейский. Да, так обстоит дело, он прав, – рыдая, продолжала она. – Значит, быть может, дочь станет уличной девкой! А если б я могла подать жалобу в суд, этого бы не случилось.

– Ничего плохого не будет, ведь ваша дочь любит вас.

– Она так молода! В ее возрасте трудно постоять за себя, к тому же страх, грубое обращение, дурные советы, настойчивость, с какой ее будут совращать! Мой брат предвидел, что нас ожидает, он говорил: «Не зря ты боишься, что эта потаскуха вместе с твоим мужем захочет сгубить твою дочь. Ей придется познакомиться с улицей!» Господи, несчастная Катрин, такая нежная, любящая! Ведь я намеревалась в этом году возобновить ее причастие!..

– Да, вот это горе! А я жалуюсь на свою беду, – прервала свою собеседницу Аннета, вытирая слезы.

– Ради детей я готова была сделать все, но вынуждена была пойти в больницу. Хлынула кровь горлом, начался жар, ломило руки и ноги, и я не смогла работать. Может быть, здесь вылечат меня, тогда увижу детей, если не умрут с голоду или их не посадят в тюрьму за попрошайничество. А если останусь здесь, то кто о них позаботится, кто их накормит?

– Ужасно! А у вас нет добрых соседей?