Парижские Волки. Книга 1. Клуб Мертвых

— Вы стратег, — прибавил Аллар, — стратег, какими были Тюренн и Наполеон…

— Да так ли трудно маневрировать, когда располагаешь хорошими войсками? — отвечал, смеясь, Манкаль. — Вот что… Каждый из вас, господа, представляет целую армию, и я держу пари, что с вашими соединенными силами завоевал бы свет…

— Ба! Свет слишком велик!

— Достаточно одного уголка земли…

— Да и то, — перебил Стефен, — надо, чтобы этот уголок был действительно ваш…

— Конечно!

— Или чтобы было какое-нибудь сокровище, скрытое под землей! — закончил Манкаль, глядя на герцога, который, казалось, чувствовал себя очень неловко.

— Ба! Сокровища! — бросил Коломбе. — Разве они еще существуют в девятнадцатом веке?…

— Гении и феи навсегда исчезли, — сказал Аллар, — а вместе с ними золотые пещеры и бриллиантовые гроты.

— Вы тоже так думаете, герцог? — спросил Манкаль, на губах которого мелькнула ироническая улыбка.

Вероятно, эта шутка, внешне совершенно невинная, сильно не понравилась де Белену, потому что он отвечал весьма сухо.

— Господин Манкаль всегда остроумен! — сказал он. — Но я прошу вас, господа, извинить меня, несмотря на все удовольствие, которое мне доставляет беседа с вами, я должен вернуться к обязанностям хозяина дома и оставить вас на одну минуту…

— Неужели я чем-то задел герцога? — сказал смущенно Манкаль, когда тот удалился.

— Чем же это? Тем, что говорили о сокровищах?…

— Это было сказано без всякого дурного умысла…

— Черт возьми! — сказал автомат-Стефен. — Уж не предполагаете ли вы, что у герцога есть где-нибудь одна из этих фантастических пещер, где гномы зарывали слитки золота?

— Он очень богат! — сказал, качая головой, Коломбе.

— Однако, — поспешно заметил Манкаль, — на пустом выражении, которое я обронил совершенно случайно, вы строите целое здание различных предположений… Но, господа, я в свою очередь прошу у вас извинения… Нужно поздороваться с бароном де Сильвереалем…

— Счастливец! — сказал Аллар, ударив его по плечу. — Он всех знает! Всех!

— И знает обо всех гораздо больше, чем говорит, — прошептал Коломбе в то время, как Манкаль исчез в толпе.

— Он опасен, следовательно, с ним надо дружить, — заметил Стефен с видом человека, у которого совесть не совсем чиста.

Все трое с улыбкой переглянулись, затем, видимо, желая изгнать неприятные мысли, они направились к буфету.

Между тем Манкаль быстро пробирался между гостями. Наконец он был уже в нескольких шагах от барона де Сильвереаля, который, облокотясь о косяк двери, задумчиво смотрел на люстру.

Муж Матильды был маленького роста, худой, с птичьим профилем, а в его впалых, старых глазах опытный наблюдатель заметил бы отражение весьма дурных страстей. По временам глаза его упирались в группу, центром которой была его жена, и тогда они сверкали холодным огнем.

— Позвольте, барон, засвидетельствовать вам мое глубочайшее почтение! — сказал Манкаль, остановившись перед ним и кланяясь с утрированной почтительностью.

Барон вздрогнул.

— А! Это вы! — оживился он, узнав Манкаля. — Ну, что? Какие новости вы принесли мне? Хорошие?

— Разве может быть иначе? — отвечал с улыбкой Манкаль.

— Она все поняла?

— Мадам де Торрес соблаговолила выслушать мою пространную речь, и мне легко удалось объяснить ей, что если вы лишили ее на сегодняшний вечер своего общества, приняв приглашение герцога де Белена, то единственно потому, что на то были важные причины…

— Итак, она меня простила?

— Она сделала больше…

— Говорите, говорите скорее!

— Мадам де Торрес дала мне поручение к господину барону.

— Письмо? Давайте!

Барон нетерпеливо протянул руку.

— Словесное поручение, — сказал Манкаль. — Мадам де Торрес будет ждать у себя барона… завтра в десять часов вечера,

Де Сильвереаль вскинул голову.

— Как! Неужели она не желает принимать меня иначе, как при гостях, которые постоянно кишат в ее салоне?

— Я не думаю, барон, — возразил Манкаль, — что эти слова должны быть так истолкованы…

— В самом деле?

— Я думаю, потому, что, насколько я понял, она больше никого не примет.

— Без исключения?

— Если это исключение и будет сделано, то для такого человека, на которого вам не стоит обращать внимания.

— То есть?…

— То есть для меня…

Де Сильвереаль вздохнул, точно у него свалилась с груди большая тяжесть.

— Тем не менее, — продолжал Манкаль, — если бы я мог говорить с вами вполне откровенно…

— Я вас слушаю!

— Я боюсь оскорбить вас!…

— Вы заставите меня умереть от нетерпения!

— Вы знаете, как я предан вам… Я счел бы за преступление скрыть от вас то, что я узнал… Так как вы позволяете мне говорить, то знайте, что, как мне стало известно, несколько знатных лиц оспаривают друг у друга руку мадам де Торрес… Конечно, она чувствует к вам истинную привязанность, которую ничто не может поколебать, но тем не менее…

Де Сильвереаль побледнел.

— Вы думаете, что она может взять назад свое слово?

Манкаль отрицательно покачал головой.

— Нет, нет! — сказал он. — Однако… простите, что я колеблюсь… это вещь такая щекотливая…

— Да говорите же!