Парижский десант Посейдона

– Сынок... – добродушно перебили его Линзы, хотя тучноватому «сынку» было явно не меньше пятидесяти, – ...ты давай, сынок, не мельтеши. Знаешь, что бывает, когда ввязываются в чужой базар?

Терминология заставила советчика напрячься.

Линзы уставились на него, слегка запрокинув голову; в очках сверкало солнце, игравшее в прятки, и глаз не было видно. За улыбкой, игравшей на тонких губах, таилось что-то страшное, о чем не хотелось ни спрашивать, ни рассказывать.

– Еще партию, Андреич? – будничным голосом осведомился Бильярдный Шар, как ни в чем не бывало.

– Не сегодня, – визави потянулся. – Повестку прислали, в прокуратуру. Уже пора – пока дойду...

– Чего это они? – равнодушно осведомился Шар.

– Кто их знает, – пожали плечами Мощные Линзы.

Общество, увидев, что продолжения не будет, постепенно рассосалось; старики остались одни.

С мерзким криком пролетела чайка; порыв ветра закружил пыль, образуя столб; солнце скрылось за увесистым свинцовым облаком.

– Дай посмотреть.

Линзы протянули повестку, и Шар внимательно ее изучил.

– А зачем идешь? Пусть сами приходят, если им нужно.

– Привычка, – Линзы пожали плечами. – Кум вызывает – ты и идешь. Это уже не то что в крови – в костях.

– И не знаешь, что за дело?

– Знаю, что дело не мое. Но им-то что. Когда они по делу хватали? Мне бояться уже нечего. Кому я нужен? Меня сажать незачем. А и посадят, так не привыкать: словно к себе домой вернусь.

Старческая болтливость явно брала свое; еще недавно Линзы отличались суровой немногословностью, предпочитая держать свое мнение при себе, да и вообще не говорить, когда не спрашивают. А о разглашении самого предмета разговора и речи быть не могло. Кстати, эту полезную привычку оба приобрели в далекой молодости.

– Ну, суши сухари.

– А чего их сушить? Они у меня всегда насушены. Сидор еще с тех времен. С ним и пойду.

Бильярдный Шар задумчиво смотрел себе под ноги, хмурил брови и что-то чертил тростью.

– Но валидол-то прихвати.

– Ерунда этот валидол, – отмахнулись Линзы. – И ни к чему. Меня повесткой не испугаешь.

Шар явно хотел спросить о чем-то, но сдерживался.

– Ну, удачи тогда. Завтра как обычно?

– Ну да, – кивнули Линзы, давно подготовленные жизнью к тому, что день завтрашний может и не настать.

Они тяжело поднялись со скамьи и разошлись, больше уже не прощаясь. Линзы, зажав под мышкой шахматную доску, побрели к автобусной остановке. Бильярдный Шар, опираясь на трость, пошел к многоэтажке, он жил рядом с парком. Ветер налетел, дернул шляпу, и Шар придержал ее.

* * *

– Присаживайтесь, Василий Андреевич, – следователь прокуратуры, невысокий мужчина лет сорока, указал на стул.

Обычный кабинет, каких тысячи. Бездушная канцелярщина: казенная угроза, впитавшаяся в стены.

Мощные Линзы, назвавшие себя и застывшие на пороге, снялись с места.

– Присаживайтесь, в ногах правды нет, – повторил следователь. – Меня зовут Константином Анатольевичем. Очень любезно с вашей стороны так вот сразу прийти. Народ-то нынче пошел несознательный.

Линзы, коротко кивнув и не проронив ни слова, устроились на краешке стула. Константин Анатольевич мельком взглянул на сидор, который старик и вправду прихватил с собой.

– Собственно говоря, вызывал вас не я, – сообщил Константин Анатольевич, вставая из-за стола с телефоном в руке. – Я здесь хозяин, а побеседовать с вами хочет мой гость. Никита Владимирович! – обратился он к невидимому собеседнику – Да, уже здесь. Милости прошу.

Дверь распахнулась почти мгновенно, как будто названный гость уже некоторое время караулил в коридоре, хотя Мощные Линзы могли поклясться чем угодно: там только что никого не было. Вошедший субъект был очень высок и угловат, как-то обманчиво нескладен; опытные Линзы, однако, безошибочно угадали в нем гибкого тигра. За свою жизнь они предостаточно насмотрелись на эту публику.

Никита Владимирович, приветствуя, протянул Линзам руку и выказал избыточное радушие.

– Ну, я вас покидаю, – удовлетворенно сказал Константин Анатольевич. – Вы позвоните мне, если что-то понадобится.

– Большое спасибо, – кивнул гость. – Думаю, мы управимся быстро. С людьми старой закалки, – он подмигнул Линзам, – обычно не возникает проблем.

Он сменил хозяина за столом, положил руки перед собой, сцепил кисти в замок. Константин Анатольевич бесшумно вышел. Никита Владимирович деловито и чуть манерно откашлялся.

– Василий Андреевич, – начал он, – дело у меня к вам чрезвычайно серьезное. Я следователь Генеральной прокуратуры по особо важным делам. Давеча был откомандирован в ваш замечательный город для расследования очень прискорбного случая.

Мощные Линзы, помедлив, понимающе склонили голову. Они, естественно, не поверили ни единому слову.

Никита Владимирович тяжко вздохнул.

– Вы ведь часто бываете в парке с шахматами. Практически ежедневно. Многое замечаете.

– Бываю, – несколько озадаченно подтвердили Линзы.

– Тогда вы, я полагаю, не можете не знать, что неделю тому назад... девятнадцатого числа... там, видите ли, произошло убийство. Убили молодого человека. Это случилось вечером.