Парижский кошмар

Сэр Атель с неожиданной силой схватил Лаберже за руку, заставил его подняться, подтолкнул к двери и пересек вместе с ним двор. Он уже открыл дверь и собрался было вытолкать Лаберже на улицу, когда одновременно раздались два возгласа:

— Мистер Бобби!

— Как! Писака из «Репортера»!

Мистер Бобби с первого взгляда узнал корреспондента газеты, вдоволь поиздевавшейся над ним. Детектив выставил кулаки и был готов угостить Лаберже хорошеньким свингом, но заметил сэра Ателя, взял себя в руки и, поклонившись, сказал:

— От мисс Редмор…

Удивленный вмешательством еще одного незнакомца, который произнес магическое «Сезам, откройся!», сэр Атель выпустил Лаберже. Последний смущенно прислонился к косяку.

Внезапное появление Бобби не слишком его обрадовало.

Бобби поглядел на него с подчеркнутым высокомерием и обратился к сэру Ателю:

— Вы получили фотографию?

— Значит, это вас я ждал…

— Да, сэр!.. А этот тип… не знаю уж, как он оказался у вас на пороге… но знаю, что он мерзавец и предатель… и призываю вас выгнать его вон…

— Эй, полегче! Что это вы там говорите? У меня прямо уши горят, — воскликнул Лаберже.

— Сэр, — холодно сказал сэр Атель, — попрошу вас успокоиться. Я вас не знаю и знать не желаю. Вы обманом… с неизвестной мне целью… проникли в мой дом… и я прошу вас уйти.

— Пусть так! — заявил Лаберже, успевший криво, как уличный хулиган, нацепить на голову шляпу. — Вы показали мне фотографию человека, которого я не узнал… я вам тоже кое-что покажу… и надеюсь, что вы это узнаете…

Он поспешно достал из бокового кармана обрывок бумаги — фирменного бланка с несколькими написанными от руки строками.

Сэр Атель глянул и воскликнул:

— Разумеется! Это фрагмент письма…

— Адресованного и отправленного вам и, как я понимаю, связанного с заказом химических препаратов…

— Совершенно верно. Но… — продолжал Атель дрожащим голосом, — каким образом это письмо очутилось у вас? Где вы его нашли?

— Я все объясню, сэр, когда вежливость возьмет в вас верх над горячностью, невольно заставляющей меня сомневаться в вашей рассудительности.

Сэр Атель на миг задумался.

— Вы правы, — сказал он. — Простите меня. Мистер Бобби, прошу вас пройти в мой кабинет. А вас, мистер Ла-берже, я попрошу дать мне полчаса… может быть, час… Вы можете подождать в лаборатории…

Настоящий репортер не должен руководствоваться гордостью и формальностями. В конце концов, что нужно было Лаберже? Поговорить с сэром Ателем. Часом раньше, часом позже, какая разница?

— К вашим услугам, — сказал Лаберже, кланяясь почти вежливо.

Бобби, поразмыслив, решил не ввязываться в ссору и вошел вслед за сэром Ателем в кабинет.

Затем сэр Атель отвел репортера в небольшое строение посреди сада и указал на полки, занятые колбами, склянками и прочими стеклянными сосудами.

— В ваших интересах, призываю вас ни к чему не прикасаться: здесь есть опасные и даже взрывчатые вещества. Мне крайне не хотелось бы стать причиной еще одного инцидента.

Последние слова сэр Атель произнес сквозь зубы.

— Не беспокойтесь! — громко рассмеялся Лаберже. — Моя шкура мне дорога, и я не намерен ничего трогать… Говорите, час? Буду очень благодарен, если вы не станете испытывать мое терпение…

— Постараюсь по возможности сократить ваше ожидание, — сказал сэр Атель.

Они кивнули друг другу и англичанин удалился.

IV ТРИУМФ МИСТЕРА БОББИ

Все это время мистер Бобби стискивал кулаки. Какой злой рок столкнул его с одним из тех, кого он ненавидел до смерти, с негодяем, оскорбившим его, издевавшимся над ним… столкнул в ту минуту, когда дело Коксворда, как подсказывала блестящая интуиция, вот-вот должно принять совершенно иной оборот…

— Довольно, Бобби! Обиды в сторону… У тебя есть долг, ты обязан восстановить честь имени, что носит твоя достойная жена… Будь мужчиной, вооружись всем своим незаурядным интеллектом… месть подождет, это блюдо лучше подавать холодным…

Возвратился сэр Атель. Бобби по-военному щелкнул каблуками и поклонился.

— Сэр, — сказал молодой англичанин, — вас направила ко мне женщина, которая для меня дороже жизни. В силу ужасных и трагических обстоятельств я был принужден расстаться с ней. В ее письмо была вложена фотография.

— Вы знаете этого человека? — не в силах больше терпеть, воскликнул Бобби.

— Знаю ли я его? Увы, я видел его всего лишь несколько секунд… жуткий, дьявольский миг… только чудом его черты запечатлелись в моей памяти…

— Вам известно, кто он?

— Нет!..

— И когда вы видели его?

— О! этот день я никогда не забуду… это было…

— Позвольте мне сказать… В ночь с 1 на 2 апреля…

— Да! но откуда вы знаете?

Бобби с важностью поклонился.

— Как бы вам сказать… Верная догадка… интуиция, сэр Атель, интуиция… Дату я назвал правильно?

— Совершенно правильно.

— И произошло это между часом и двумя часами ночи?

— В час тридцать пять. Да, в ту минуту роковая случайность разрушила всю мою жизнь… боль, отчаяние и раскаяние воцарились в моем сердце… навсегда, навсегда!

И молодой ученый закрыл лицо руками.