Парижское танго

В городе мы направились в «Ле Глямур», дискотеку, владельцем которой был известный французский кинотрюкач Жак Бесар. Там же находился длинноволосый американский юнец, выступавший в роли диск-жокея, и он, безусловно, знал, как надо «завести» публику. Он ставил много записей Элтона Джона, Кэта Стивенса, а также особой симпатией у него пользовались две записи, популярные в то время во Франции – «Декаданс» и, хотите верьте, хотите нет, «Пышная кукуруза, анархистская система». Два последних номера воистину дикие, и единственный способ танцевать под них – уподобляться возжелавшему самоубийства цыпленку, обладающему, к тому же, расстроенной координацией движений. Это было очень утомительно и спустя немного времени, Андреас и я оказались слишком обалделыми для дальнейшей «кукурузы», поэтому направили свои усталые тела к его шале и после чудесно щекочущего душа уснули в объятиях друг друга.

27. ВЫСОКО ПОД САМЫМ НЕБОМ

В свое первое утро в Мегеве я проснулась с солнечными лучами, ворвавшимися в комнату. С постели я могла видеть горы, окружавшие шале, – великолепные снежные вершины, расположенные так красиво, что приходило на ум, что вся эта красота была создана руками голливудских декораторов.

Андреас спал, и, наверное, ему хотелось писать или же он находился в той стадии сна, когда у мужчин наблюдается неполная эрекция. Результат один и тот же: в нижней части его тела под простыней возвышался небольшой альпийский пик. Я сползла вниз и начала нежно его трогать.

Он застонал во сне, а я наблюдала за выражением его лица. Нет ничего приятнее, чем заставлять кого-то испытывать эротические ощущения во сне и наблюдать за его лицом, когда он начинает понимать, что с ним происходит. Или уже произошло.

Глаза Андреаса открылись, и, клянусь, что его член вырос до самых его ресниц. В одно мгновение он превратился из спящего молчуна в большого, твердого, готового к действию зверя. Я начала работать ртом, жадно заглатывая член и сжимая губы вокруг увеличившейся головки. Андреас положил свои руки мне на голову и, удерживая ее в неподвижности, стал двигать бедрами и ягодицами вверх и вниз, трахая мой рот. Очень сильно. Неожиданно я поняла, что значит «Глубокая глотка». Рот был забит до отказа.

Он ездил во мне, делал круговые вращательные движения, которые задевали внутреннюю полость моего рта с восхитительным скользящим ощущением. Одним сильным выбросом он выплеснул в меня струю. Обычно по утрам я предпочитаю для начала апельсиновый сок, однако, на этот раз не собиралась жаловаться на подобное обслуживание.

Мы вместе помылись под душем, а затем спустились вниз поздороваться с его матерью. Был теплый день, но в бризе уже угадывались первые признаки зимних холодов. К счастью, жаркое летнее солнце еще не утратило своей силы. За завтраком мать Андреаса, которой, казалось, я понравилась, предложила сыну взять ее джип и съездить в горы по тем местам, куда не сможет пройти обычная машина.

Джип, хотя старенький и побитый, был в хорошем механическом состоянии, с высоко расположенной подвеской, четырьмя ведущими колесами и многочисленными передачами. (Бьюсь об заклад, что вы не подозревали, что я столь эрудирована в этих вопросах!) В способности карабкаться в гору машина не уступала горному козлу, и у меня было неловкое ощущение, что ей придется этим заниматься.

Наша первая остановка, пока на асфальтированной дороге, произошла у еще одного заведения Жака Бесара, ресторана под названием «Дю Кристоме», при котором имелась школа верховой езды. Жак был занят со своими учениками и не смог выпить с нами, зато Андреас выпил крепкий коктейль. Он знал, что нас ожидает впереди.

Андреас сказал, что мы поднимемся на гору Мои Жайлье, которая соседствует с Мон Бланом. Мы ехали все дальше, а дорога сужалась и делалась все ухабистей. В конце концов она превратилась в две грубые колеи, и к этому времени мы уже так высоко поднялись над уровнем моря, что мои уши заложило, как будто я была в самолете.

Чем выше мы поднимались, тем фантастичней становился вид, хотя я стала волноваться из-за состояния дороги и большой высоты. Я с тревогой смотрела на крыши расположенной внизу деревни, а мы все продолжали карабкаться вверх. Когда Андреас говорит, что он куда-то едет, то он действительно едет. Именно эта его решимость сделала его богатым.

Чтобы отвлечься от опасного подъема, я взглянула на работающих внизу на полях людей – маленькие коренастые фигуры с орудиями в руках и на плечах, зарабатывающие себе на жизнь. Хриплоголосые, загорелые до черноты молодые юноши, чьи мускулы являются результатом исключительно тяжелого труда на фермах. Когда мы еще раньше проезжали мимо них, я удивилась что они махали нам и даже слали дружеские поцелуи – нам, прожигателям жизни в дискотеках, на курортах, ведущим образ жизни, который им недоступен. Можно было ожидать, что они будут презирать нас.