Парк Горького

– По этой части ничего существенного. Главное, что мне очень хотелось бы знать, так это причина. Почему? Я имею в виду не объект, скажем, икону. Я хочу разобраться, почему идет на убийство умный и преуспевающий человек, возможно, богаче любого жителя Советского Союза, что еще ему надо? Если бы я сумел понять этого человека, я понял бы преступление. Скажите, смогу ли я его понять?

К Осборну было не подобраться. Аркадию казалось, что он скребет по гладкой и скользкой поверхности. Замша, соболь, холеное лицо, взгляд, все сводилось к одному, все воплощало одно – деньги. Никогда еще следователь не думал о них в таком контексте. В абстрактном смысле, в своих представлениях о расхитителях, да. Но никогда он так вплотную, ощутимо не сталкивался с деньгами. Осборн был их воплощением. Вот и пойми такого человека.

– Думаю, вам его не понять, – ответил Осборн.

– Может быть, секс? – спросил Аркадий. – Одинокий чужеземец встречает красивую девушку и приглашает к себе в номер. Дежурные по этажу, когда надо, таких вещей не видят. Они начинают регулярно встречаться. Неожиданно она требует деньги и предъявляет грозного мужа. Оказывается, она обыкновенная вымогательница.

– Не годится.

– В чем слабина?

– В отсутствии трезвой оценки. В глазах человека с Запада русские в массе своей уродливы.

– Неужели?

– Вообще говоря, ваши женщины не привлекательнее коров. Русские писатели так много распинаются о глазах своих героинь, загадочных и обольстительных взглядах, потому что им нечего сказать о других физических достоинствах, – распространялся Осборн. – Все дело в долгих зимах. Что может быть теплее толстенной бабищи с волосатыми ногами? Мужчины стройнее, но еще безобразнее. А раз красивая внешность отсутствует, сексуально привлекательными становятся крепкая шея и тупой взгляд, как у быков.

Аркадию показалось, что он слышит описание пещерного человека.

– Правда, судя по вашей фамилии, сами вы украинец, – добавил Осборн.

– Ладно, оставим секс…

– Разумно.

– …и в этом случае мы остаемся с немотивированным преступлением, – неодобрительно заметил Аркадий.

Повернувшись медленно и величественно, Осборн принялся его разглядывать.

– Удивительно. У вас сюрприз за сюрпризом. Вы это серьезно?

– Разумеется.

– Тройное убийство – и никаких мотивов?

– Да.

– Невероятно. Я хочу сказать, – оживился Осборн, – невероятно, чтобы такое могло прийти в голову опытному следователю вроде вас. Другое дело, если бы это стал утверждать другой человек, только не вы, – Осборн глубоко вздохнул. – Допустим, что произошло именно то, что вы утверждаете, – абсолютно немотивированное убийство без свидетелей. Каковы в этом случае ваши шансы найти убийцу?

– Никаких.

– Но вы считаете, что так оно и было?

– Нет. Но я только хочу сказать, что я не сумел найти мотивов. Однако это не значит, что их не существует. Дело, как вы говорили, в трезвой оценке. Представьте себе человека, который время от времени бывает на острове, населенном дикарями, людьми из каменного века. Он говорит на их языке, горазд по части лести, водит дружбу с местными вождями. В то же время он сознает свое превосходство, не принимает туземцев всерьез, считает их ничтожными существами, – Аркадий говорил медленно, вспоминая при этом довольно туманную историю о немецких солдатах, убитых Осборном и Менделем. – Когда-то, вначале, он оказался замешан в убийстве туземца. Это случилось в ходе межплеменной войны, так что его не наказали, а даже поощрили. И со временем он начинает лелеять воспоминания о содеянном, подобно тому как порой мужчина смакует все подробности своей первой близости с женщиной. Не правда ли, общество дикарей таит в себе какую-то притягательную силу?

– Чего же здесь притягательного?

– Этот человек обнаруживает в себе скрытые желания и знает место, где им можно дать волю. Место за пределами цивилизации.

– А что, если он прав?

– С его точки зрения, он, возможно, и прав. Туземцы – примитивные существа, в этом нет сомнения. Но мне сдается, что при всей его внешней цивилизованности он питает такое же отвращение и ненависть по отношению ко всем людям. Разница в том, что только на этом острове дикарей он может открыто дать волю своим желаниям.

– И все же, если он убивает из прихоти, вам его не поймать.