Парк юрского периода

Это звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ву долго молчал, обдумывая предложение, выискивая скрытый подвох. Наконец он спросил:

– А что вы хотите получить взамен?

– Я хочу, чтобы вы совершили невозможное, – сказал Хаммонд. – Сделали то, чего пока никто не смог сделать.

– Что вы имеете в виду?

– Я пока не стану посвящать вас в подробности, но в общем и целом дело касается клонирования рептилий, – объяснил Хаммонд.

– Не думаю, что это так уж невозможно, – заметил Ву. – Рептилии устроены более примитивно, чем млекопитающие. А клонирование широко практикуется уже десять или пятнадцать лет. Значит, вы имеете в виду некие фундаментальные усовершенствования?

– Я дам пять лет и огромную кучу денег тому, кто решится взяться за это дело, – сказал Хаммонд. – И прямо сейчас.

– Мои работы можно будет публиковать? – спросил Ву.

– Со временем.

– Но не сразу?

– Не сразу.

– А со временем – можно? – снова переспросил Ву, зацепившись за это условие.

Хаммонд даже рассмеялся и сразу же перешел на «ты»:

– Насчет известности не беспокойся. Если у тебя все получится как надо, весь мир узнает о том, чего ты достиг, – это я тебе обещаю!

«И вот теперь весь мир действительно скоро узнает о том, чего я достиг», – подумал Ву. Позади пять лет напряженнейшей работы, до открытия парка осталось меньше года… Конечно, эти пять лет прошли не совсем так, как обещал Хаммонд. Все равно были люди, которые указывали Генри Ву, что и как делать, и не раз они оказывали на него ужасное давление. И сама работа оказалась немного не той, о которой рассказывал тогда Хаммонд, – это уже нельзя было назвать клонированием рептилий, поскольку вскоре выяснилось, что у динозавров слишком много общего с птицами. Пришлось заниматься клонированием птиц – а это совсем другое дело, чем работа с рептилиями. Гораздо более сложное. Кроме того, последние два года Генри Ву пришлось в основном выполнять работу администратора, руководить командами исследователей и контролировать компьютерные операции с генными секвенсерами. Но Генри совсем не интересовала работа администратора, у него не было никаких склонностей к такой работе. И его нанимали совсем для другого.

И все-таки он достиг успеха. Ему удалось совершить то, что считалось невозможным. Никто не верил, что можно это сделать – по крайней мере, за такое короткое время. И Генри Ву считал, что имеет определенное право влиять на происходящее здесь – он заслужил это право своим вкладом в достигнутое. А вместо этого его влияние тает с каждым днем. Динозавры уже существуют. Процедура их получения отработана до мельчайших деталей. Все технологии уже разработаны и проверены практикой. Джону Хаммонду больше не нужен Генри Ву.

– Все будет хорошо, – проронил Хаммонд в телефонную трубку. Потом немного послушал, посмотрел на Ву и улыбнулся. – Да, хорошо. Да. Хорошо. – Хаммонд положил трубку и спросил: – Так, о чем это мы говорили, Генри?

– О второй фазе, – напомнил Ву.

– Ах да. Но мы уже обсуждали все это раньше, Генри…

– Да, но вы не понимаете…

– Извини, Генри, но я все прекрасно понимаю, – нетерпеливо оборвал его Хаммонд. – И должен честно тебе сказать, Генри, – я не вижу никаких причин для того, чтобы «усовершенствовать» динозавров, они и так самые что ни на есть настоящие. Любые изменения, которые мы вносили в их геном, были обусловлены либо законом, либо необходимостью. Возможно, в будущем нам придется вносить еще какие-нибудь изменения – например, чтобы животные не болели или еще что-нибудь. Но мы не должны видоизменять динозавров только потому, что нам кажется, будто так они будут лучше. Сейчас у нас – настоящие динозавры. Именно их люди и хотят увидеть. Их они и увидят! Это наш долг, Генри. Это – честно, Генри.

И, все так же улыбаясь, Хаммонд отрыл дверь, чтобы Ву вышел.

Система наблюдения

Грант настороженно смотрел на компьютерные мониторы в полутемном помещении центра управления. Грант не любил компьютеры. Он знал, что подобное отношение старомодно, что современные исследователи вовсю пользуются новой вычислительной техникой – но его это не волновало. У некоторых ребят-студентов, работавших на него, было настоящее чутье, почти интуиция, необходимое для того, чтобы управляться с компьютерами. У Гранта никогда так не получалось. Компьютеры казались ему чуждыми, таинственными машинами. Даже самое простое различие между операционными системами и программами приводило его в смущение, он совершенно терялся – как будто попал в неизвестную страну со странными и непонятными обычаями. Но Грант заметил, что Дженнаро вроде бы воспринимает компьютеры довольно спокойно, а Малкольм вообще чувствовал себя как в родной стихии и чуть поводил носом в предвкушении – словно ищейка, взявшая след.