Парк Юрского периода: миллионы лет спустя

Его не смущала довольно заурядная внешность мелкого клерка. Высокий рост, невероятная худоба, осунувшееся, такое же худое, как и тело, рыбье лицо, острые, распирающие желтушную кожу скулы, запавшие бесцветные глаза, жидкие прилизанные темные волосы, сквозь которые проглядывала ранняя лысина, бледно-розовые губы и хрящеватый с горбинкой нос. Вот довольно поверхностное описание Джереми Эль Спайзера. При ходьбе он высоко поднимал ноги, становясь похожим на болотную цаплю, несмотря на изящный, очень дорогой костюм, шикарные туфли, золотые запонки и такие же часы. Добавьте к этому старательно-вкрадчивую манеру говорить, чуть-чуть нарочито вальяжные жесты, хотя и соответствующие положению, но выглядящие довольно смешно, и вполне сможете представить себе адвоката Джереми Эль Спайзера. Остается только добавить, что его не любили женщины — у слабого пола он вызывал прямо-таки стойкое отвращение, и от этого у адвоката развился комплекс неполноценности. К услугам проституток Джереми не прибегал, боясь, что его не станут любить даже за деньги. Свою постоянную неуверенность адвокат скрывал за высокомерно-холодным тоном, который постепенно вошел в привычку.

Сейчас Джереми Эль Спайзер задыхался от жары в своем сером вулмарковском костюме, — полторы тысячи долларов, чистая шерсть, — под палящим зноем бразильского солнца. Оно висело над головой белым раскаленным шаром. Джереми уже пожалел, что не надел костюм полегче и не захватил с собой шляпу. «Она пришлась бы как раз кстати, — подумал адвокат. — Так ведь вполне можно заработать тепловой удар, а если еще учесть, что плывешь на странной узкой лодочке по одному из рукавов Амазонки, то подобная перспектива представляется и вовсе малопривлекательной. Стоит упасть в воду, как полчища крокодилов поспешат закусить тобой. Уж они-то не станут разбираться, каков у тебя годовой доход и что за туфли на ногах. Этих тварей здесь полным-полно. По крайней мере, несколько штук показывал стоящий в лодке с шестом в руках, обгорелый, как головешка, бразилец». Стоило Джереми обернуться, как тот тут же растягивал шоколадные губы в белозубой ослепительной улыбке и, не понятно чему, кивал курчавой головой. Его глаза искрились весельем, причины которого адвокат не мог понять и вовсе. Бразилец разговаривал только на испанском, которого Джереми не знал, и поэтому выяснить продолжительность путешествия не представлялось возможным, а значит, оставалось только одно: молчать и ждать, чем Эль Спайзер и занялся. Он ждал и молчал, оглядывая живописную природу.

Мутноватая река лениво несла свои воды, чуть покачивая шаткую, хотя и очень подвижную лодочку. Огромные деревья то и дело смыкались в зеленый туннель, — в такие моменты на голову Спайзера падала благословенная тень, остужая его пропеченную до самого черепа залысину, — и вновь расступались, открывая травам и тростникам тропическое расплавленное солнце. Хрустальные блики играли на зеленоватой воде, облака ила медленно плыли навстречу лодке, огибая ее. Иногда в них мелькали глянцево-темные спины каких-то рыб. Они всплывали к поверхности и вновь уходили на глубину, ударив по воде хвостом, оставляя после себя крохотные водовороты.

Бразилец с нудной монотонностью работал шестом. Джереми слышал за спиной равномерные всплески. Весь этот диковинный мир казался ему едва ли не другой планетой. Зная о существовании Бразилии вообще, но прожив всю свою сознательную жизнь в крупных городах, Эль Спайзер теперь наслаждался бы дикой необузданностью природных красок, если бы не проклятое душащее солнце и не дело, ради которого он, собственно, и оказался тут. Дело, касающееся, ни много ни мало, двадцати миллионов долларов, целой толпы рабочих, крупных инвестиций и, что немаловажно, его, Джереми Эль Спайзера, гонорара. По высшим ставкам, разумеется.

Река сделала плавный поворот. Ветви деревьев склонились до самой воды, и адвокату пришлось пригнуться. Выпрямившись же, он с некоторым удивлением обнаружил прямо перед собой крохотный досчатый причал, а на причале коренастого, коротко стриженного мужчину, одетого в легкую рубашку, брюки хаки, колени которых были изрядно запачканы пылью, и тяжелые армейские ботинки на каучуковой подошве. Широкоскулое лицо, крупный нос, от которого к уголкам полных губ тянулись две глубокие морщины, тяжелый подбородок, под которым виднелась до красноты обожженная солнцем, шелушащаяся бычья шея. Глаза мужчины скрывали полароидные солнцезащитные очки. Мускулистые руки уперлись в бока. Волосы, с изрядно проступившей сединой, топорщились щеточкой. Мужчина улыбался. Не дружески, скорее, язвительно, что, само собой, не могло понравиться адвокату. Мало того, что этот человек должен был встретить его в аэропорту и не встретил, но, судя по всему, он и не чувствовал за собой никакой вины. Джереми подавил растущее в груди раздражение, — хороший адвокат должен уметь обуздывать свои эмоции, — и даже нашел в себе силы улыбнуться, хотя и довольно сухо.